Девятнадцатого августа 2023
г. ташкентскому поэту, писателю-фантасту, драматургу, заслуженному артисту РУз,
члену Союза писателей РУз, автору-исполнителю Владимиру Игоревичу Баграмову
(19.08.1948 - 16.06.11) исполнилось 75 лет со дня рождения. Он
безвременно ушёл от нас после тяжёлой болезни 16 июня 2011 года в неполных 63
года, два месяца не дожив до своего очередного Дня рождения — 19 августа.
Владимир Баграмов оставил
нам и потомкам замечательные поэтические сборники: «Стихи и песни» (Арад, Израиль, 2004.) «Босиком по облаку»
(Т., 2008), «Флейта в камышах» (Т., 2009), «Покаяние» (Т., 2011). Благодаря спонсорской помощи руководителя ТО «Арча»
Тимура Валитова, увидели свет не только поэтические
книги В. Баграмова, которого барды по масштабу таланта и творческого энтузиазма воспринимали
как «сверхчеловека», но и сборник прозы-фантастики,
куда вошли романы: «Время Антихриста»,
«Ной», «Страна убитых птиц», повести и рассказы.
.jpg)
В ГТМК (оперетты)
Узбекистана по-прежнему с аншлагом идут спектакли по его сценарию: «Биндюжник и
король», «Волшебная тюбетейка», «Сердце на ладони» и другие постановки. В Ташкентском
творческом объединении «Арча» и на международных фестивалях авторской песни и
поэзии «Чимганское эхо» и «Осенний аккорд» барды в наши дни исполняют под
гитару любимые народом его песни: «Приходите на баранки вечерком!», «Волчица»,
«Босиком по облаку», «Млечный путь», «По реке» и другие, живущие в нашей памяти.
Свою первую отечественную
книгу В. Баграмов посвятил с благодарностью и любовью второй жене Нине
Валентиновне Нисенбойм, с которой он познакомился в Ташкенте в 1983 году. Они
прожили вместе четверть века. В ней он писал:
Перед
Всевышним я один в ответе
За
то, что чашу жизни не донёс.
Как
я любил, ты вспомнишь на рассвете,
Когда
покину этот мир всерьёз.
(«Среди забот»)
В зрелой поэзии В. Баграмова
было твёрдое осознание собственной правоты —
«боль души и вечное тепло милосердия». Они были пронизаны «светлой
тоской по всему несбывшемуся, что сопутствует человеку в этой трудной, противоречивой,
но такой прекрасной жизни», — признавался поэт в обращении к читателям во втором отечественном сборнике «Флейта в камышах». Для него поэзия
была «ностальгией по несбывшемуся». В своём новом посвящении жене он имел право
сказать:
Я
без тебя — душой калека,
Я
без тебя — греха крупинка.
Мои
стихи за четверть века —
Одна
сплошная «валентинка».
2007
А в последней своей книге
«Покаяние» он пошёл ещё дальше и представил своему провиденциальному читателю, а
не «обывателям поэзии» «сборник — покаяние человека, прожившего интересную жизнь,
покаяние перед этим миром, перед людьми, которых любил и не любил, перед всем смыслом
своего существования». В ней он с горечью признаётся словами бомжа с Арбата: «С покаяньем мы опоздали. / Отвернулось от
нас небо».
Поэт находит отдушину в стихах:
А стихи — это наши факелы,
Это
слёзы души жемчужные,
Их
на небе читают ангелы,
Выбирают
для бога нужные.
Знакомство любителей
художественного слова и авторской песни
со стихами В. Баграмова началось в музыкально-поэтическом клубе «Арча» в 2004
году и продолжалось последующие годы в Центральном
доме офицеров (театре «Аладдин») и на традиционных фестивалях авторской песни и поэзии — «Чимганское
эхо» в Чимганском урочище Ташкентской
области и «Осенний аккорд» в горном
Ходжакенте, где они звучали под гитарный аккомпанемент в задушевном артистичном
исполнении Александра Хайленко, Геннадия
Арефьева, Романа Мусина, Арнольда Смородина, Леонида Пузырёва и других
мэтров бардовского искусства. Песни на стихи В. Баграмова «По реке», «Два
ангела» в исполнении Геннадия Арефьева и
Александра Хайленко вновь покорили сердца
участников международного фестиваля авторской песни «Чимганское эхо — 2011»,
прошедшего в начале июня у подножия большого Чимгана.
Ташкентские поэты Александр
Файнберг, Абдулла Арипов, Сабит Мадалиев, Рим Юсупов, Рифат Гумеров,
Бах Ахмедов, Николай Ильин,
Татьяна Попова, Вика Осадченко, Светлана
Вдовина, Алексей Кирдянов, Наталья Ерёменко,
Виктор Клепиков, Андрей Павлюк, Михаил
Гар, Фархад Юнусов, Людмила Бакирова, несмотря на их разные творческие кредо и стилистические
различия, но с объединяющим их восточным миросозерцанием и обострённым
ностальгическим чувством Центральной Азии внесли свою свежую струю в осмысление
современного, достаточно противоречивого «переходного» бытия, не утратив при этом связь с прошлым культурным наследием.
Благоговение перед
жизнью раскрывается в ярком художественном облике поэтической вселенной Пушкина,
Блока, Цветаевой, Ахматовой, Есенина, Тарковского, Файнберга, Баграмова. Он воистину
созвучен современности. То же самое можно сказать о «Бранденбургских концертах» И.С. Баха и «Временах года» А. Вивальди с их ярко выраженным соло флейты.
Всё в мире взаимосвязано. Всё движется по вечным «божественным законам». И мы
только начинаем постигать их заново, открывая последний стихотворный сборник В.
Баграмова «Покаяние» и осознавая исповедальность строк автора о предназначении
поэта, достойных быть унаследованными
от нашего великого пращура, ведь поистине:
«Пушкин — наше всё» (Аполлон Григорьев):
Светла
печаль моя, светла,
в
бессоннице душа промокла,
и
ветра майского метла
шуршит
в мои пустые окна.
Как
трудно веровать в покой,
пересекать
сомнений рифы,
беззвучно
плакать над строкой,
искать
слова и строить рифмы,
и,
ощутив стиха накал,
шепнуть
тихонько: «Боже правый,
я
эти строки не для славы,
от
безысходности писал…»,
в
поля российские окрест
ныряю
сумасшедшим взглядом,
и
за отчаянье награда —
стихов
и прозы Эверест.
Зачем,
кому? Ветров метла
Шуршит
в мои пустые окна,
Светла
печаль моя, светла,
В
бессоннице душа промокла.
2009
Эта тихая доверительная
исповедальность голоса поэта — потайной
ключ к душевной кладовой автора
четырёх поэтических сборников. Она объясняет многое — и высокую патетику патриотических
циклов «Спасите наши души», «Клочки из записной книжки»: «На время жаловаться —
грех», «История – пеньковая верёвка», «Исааку Бергу — узнику лагеря Майданек»,
«Победа». Эта предельная высота искреннего
самовыражения сквозит в лирическом цикле «Земляника с перцем». Как на духу, автор не скрывает своей горькой
иронии по отношению к человеческим порокам в саркастических
афоризмах о «пушкинистах» и «графоманах».
Лёгкая
самоирония относительно собственных
человеческих слабостей проскальзывает
в автобиографических монологах: «Отпуск в тайге» («…Я живу, родная, просто
— звероватый мой уют»); в сцене покаяния
в храме Христа Спасителя («Прости, старуха, видно, я неверно жил, тебе покаюсь —
потерял дорогу к Храму»).
Самое главное, она
объясняет читателям вселенскую грусть поэта о многих покорёженных судьбах — невинных людских жертвах прошлого века: Октябрьского переворота, Второй мировой
войны, сталинских репрессий, долгостроев
мирных дней: «Двадцатый век», «Монолог очевидца» («Вот и жизнь прошла — темень тьмущая, / ляжем в вечный лёд под обрез
сует, / у беды глаза завидущие, / даже мёртвыми не побрезгует. / От глухой
тоски ночью длинною / чифирок кипит — средство верное, / а тайга шумит глухариная,
/ во все стороны непомерная» — 1983., Тында, Бам).
По
мнению немецкого философа Карла Густава Юнга (1875 — 1961), «творец
в высочайшей степени объективен, существенен, сверхличен, пожалуй, даже
бесчеловечен или сверхчеловечен, ибо в своём качестве художника он есть свой труд,
а не человек». В качестве художника он и есть в высшем смысле этого слова
«Человек», коллективный человек, носитель бессознательно действующей души человечества.
В этом его призвание и бремя: всё остальное, что придаёт ценность обычной человеческой
жизни, даже любовь к женщине, он приносит
в жертву искусству, в данном случае, искусству слова. Быть может, поэтому так
пронзительны лирические стихи поэта, посвящённые любимой женщине, его жене Нине
Валентиновне Нисенбойм в цикле «Земляника с перцем»:
... А осень носит листья в подоле,
Зима ветрами в двери к нам стучится.
Поэты не исчезнут на земле,
пока твоё лицо им будет сниться.
Из дальнего предела позови,
Удавкою свернётся память-лента.
Прекрасен мир, где волосы твои
Полощутся фонтанами Ташкента.
2004
В предисловии к книге «Покаяние»
автор признаётся, что безусловная и терпеливая любовь этой женщины вдохновила его
на лучшие строки во всех трёх последних поэтических сборниках, вышедших в
Ташкенте. В коротком предисловии к посмертному сборнику стихов Владимир Баграмов кланяется памяти Александра Файнберга, указавшего
ему направление в страну Поэзия, благодарит Тимура Валитова за спонсорскую помощь
и товарищескую поддержку в трудные годы болезни и лишений, а также выражает
любовь и благодарность ко всем друзьям за то, что они есть. Здесь всё уместно:
ведь этот последний сборник стихов —
покаяние, а значит, «Прощальная поэта», вослед
не так давно ушедшему в вечность его кумиру и другу А. Файнбергу.
Писателю и поэту В.
Баграмову необходимо отделить от себя слово, чтобы оно принадлежало не только
ему и его мимолётному душевному состоянию, но нам всем, чтобы в нём чувствовалась
принадлежность разным судьбам. Оно исходит от него, чтобы жить своей независимой
жизнью в его произведениях. Родиться может лишь то, что выношено: таков закон
искусства. Здесь временем ничего не измеришь: «Не написал — случилось так» (А.
Вознесенский). В. Баграмов учился этому ежедневно в страданиях и терпении, которым
он благодарен: они не ожесточили его, а научили быть снисходительным и мудрым по
отношению к жизни и людям.
Несмотря на внешнюю лёгкость
формы стихов, их особую распевную интонацию, неповторимые ритмы, не всегда согласованные
с традиционным размером стихосложения, — парадоксально, но быть может, поэтому они так
легко ложатся на музыку бардов: поэзия В.
Баграмова глубока и многогранна по смыслу,
внутреннему содержанию. Она учит нас,
прежде всего, патриотизму в его первозданном смысле — «чувству Родины не в условности территории, а непреложности
памяти и крови» (М. Цветаева), когда Первородина внутри нас и потерять её можно лишь вместе с жизнью.
Поэзия В. Баграмова
сказочная и одновременно реалистичная, возвышенная и прозаичная, временами мечтательная,
иногда драматичная, как сама жизнь. При всех этих оттенках содержания, она всегда
подлинная. Стихотворная речь В. Баграмова непринуждённая, естественная. Без этого
свойства не возникнет та, обладающая внутренней свободой и самостоятельностью поэтическая
действительность, которая присутствует в его книгах: «Стихи и песни», «Босиком
по облаку», «Флейта в камышах», «Покаяние» — и объединяет их единым эстетическим
вкусом их автора. Достичь этой непринуждённой свободы невозможно, по мнению автора,
с помощью выучки, тренировки, упражнений
или, хуже того, подражания великим мастерам литературы. Может получиться в итоге
такой казус, — предупреждает в своих сатирических стихах В. Баграмов:
Умильно
стонет поэтесса:
«Ах,
Пушкин был такой повеса!
Какой
был шанс, и очень плохо —
Я
рождена не в ту эпоху,
Лишь
Пушкин мог меня понять,
И
мы могли вдвоём сиять…»
А
мне кошмарный сон приснился,
Прости
нас, Боже, за грехи!
Поэт
в Лицее застрелился,
Когда
прочёл её стихи.
В подлинной поэзии, по
Гегелю, сама жизнь, сама реальность воссоздаваемого события или переживания
свободно осознаёт себя. Если философ, историк, публицист говорят нечто даже
самое важное о жизни, то в поэзии сама жизнь
словно говорит о себе и бьёт свежим кастальским ключом вам в лицо. Поэтому над всей этой возвышенной и низменной
художественной действительностью, воссозданной в последних зрелых книгах: «Босиком по облаку», «Флейта в камышах», «Покаяние» — в мечтах или
сновидении автора — так убедительно на наших глазах простирается «Город-поэзия»,
где улицы названы именами друзей Владимира Баграмова, а их архитектор-творец бродит по нему до рассвета: «По проспекту Файнберга
лужами бреду…», «Улица Балакина, тихие дома…», «Улицею Бяльского походил часок…».
Здесь всё так подлинно, значительно и по-детски наивно, что, кажется, спустя
века, туристы из будущего спросят гида, а где та улица из сновидений поэта, отмеченная
стопами его друзей, по которой:
До
рассвета с птицами бормотал стихи,
Мне
обжиться в Городе не дают грехи,
Я
звонил риэлтерам, мол, продайте дом,
А
они ответили: «Приходите сном!»
2009
Живописная, созерцательно-изобразительная
и одновременно предельно выразительная поэзия В. Баграмова учит нас трепетно относиться
к природе и к её божьим созданиям-людям, видеть все краски и слышать потаённые звуки мироздания. С автором поэтических
сборников мы ощущаем у себя крылья, способные нас с грешной земли перенести на небывалую
высоту и пробежаться вместе с ним «босиком по облаку», не бояться приземлиться при
лунном свете на край озера, чтобы на миг замереть от открывшегося чуда и снова
задуматься о высоком и возвышенном смысле своей жизни:
Сказочное дерево — в росах облепиха —
Серебрится
искрами ночью при луне,
В
камышах на озере плачет флейта тихо,
Нежная
мелодия тает в тишине.
В
камышах на озере счастье заблудилось,
В
парус ивы с берега шалый ветер дул,
Всё,
что в жизни грезилось, так и не случилось,
В
камышовом озере месяц утонул.
2008
Истинное предназначение
поэзии и самого Поэта — спасать души. Проза В. Баграмова сродни его поэзии — это подлинное открытие в современной
художественной культуре. Жизнь — слишком всеобъемлющее понятие, чтобы быть осмысленным
в одном литературном произведении или даже одной книге. Вл. Баграмову-художнику
подвластны поэзия, проза, драматургия, авторская песня — это всё грани его
души, жаждущей творческого выражения в познании бытия и одновременно это судьба
творца, более значительная, чем его личная биография.
Наука любви
Где правят бал всевластья звуки,
Растут прекрасные цветы
Любви, печали и разлуки.
Любовь мы можем только подарить.
Её не купишь ни за злато, ни за
медь.
Любить - пожизненно долги платить
И ничего за это не требовать взамен.
Кумирам не нужна любовь навек.
Они исполнены восторгами к себе.
Любите страждущих в пороке и беде,
Чтоб не сломался и поднялся человек.
Любовь не застрахована от всех напастей.
Волшебницу не разгадать простым умом.
И если нам захлопнут двери к счастью –
В игольное ушко пролезем мы ползком.
Перед Всевышним был Поэт в ответе
За то, что чашу жизни не донёс...
Мы чествуем его в горах и дома на рассвете,
А он, любя, всерьёз не покидает нас.
Гуарик
Багдасарова
Фото
из личного архива