"Упавший духом гибнет раньше срока"
Омар Хайям, 11/12 вв.
«Неужели я снова увижу себя целостным?
Я – чаша, тысячекратно раздробленная?»
Г. Нарекаци, 10 в.
«Преданья эти – плод седых веков,
О них писали Низами, Хосров.
Основой взяв, я перестроил их:
Я жизни больше влил в героев их».
А. Навои, 15 в.
«Наш век на земле быстротечен,
И тесен назначенный круг.
А он неизменен и вечен –
Поэта неведомый друг».
А. Ахматова, 20 в.
Древняя
формула «Ex Oriente lux» - «С
Востока свет» в наши дни наполняется новым содержанием. На
литературном небосклоне появилась книга
повести и рассказов Улугбека Хамдама с поэтическим названием: «Забытая мелодия
ная»[1],
презентация которой состоялась 07 12 13 в русской секции СП Узбекистана.
Друзья
и коллеги по писательскому цеху – Владимир
Васильев, Александр Свистунов,
Абдухаким Фазылов, Ариадна Васильева, поэт Раим Фархади, поэт и литературный
критик Николай Ильин высказали различные, порой взаимоисключающие оценки
относительно новой книги. Они, в основном,
касались поэтики произведения -
эволюции словесно-художественных форм и творческих принципов писателя, осознанного отказа от реализма. А.
Фазылов, имевший возможность познакомиться
с новым произведением У. Хамдама в
оригинале, вправе был отметить попадание в содержание только на 60% в переводе с узбекского на русский язык С. Камиловой и О. Григорьевой. При всех
разногласиях, литераторы единодушно согласились с тем, что книга У. Хамдама
«Забытая мелодия ная» - это новое явление в узбекской литературе. Автор через
свои переживания стремится передать в слове весь окружающий мир.
А.
Васильева подчеркнула, что книга У.
Хамдама стала событием в русской и
мировой литературе. Она войдёт в общечеловеческую культуру, но не как массовое явление, а как образец элитарной
современной узбекской прозы.
«Нашим
молодым читателям, породнённым с интернетом, - отметил А. Фазылов, - придётся ещё дорасти до такой непривычной «беспредметной», бессюжетной прозы, сосредоточенной на внутреннем мире
лирического героя».
Отец
новорождённого «словесного детища»
Улугбек Хамдам искренне поблагодарил
всех присутствующих на презентации за читательские и литературоведческие
отклики и глубокомысленно заметил при
этом: «Если бы у меня было много сторонников, я бы
чувствовал себя оскорблённым…».
Улугбек Хамдам, литературовед, поэт, писатель, переводчик
родился в 1968 г .
в Узбекистане. В 1993 г .
окончил факультет узбекской филологии
ТашГУ. У. Хамдам вошёл в литературу как автор поэтических сборников:
«Бунт, который ведёт к Богу». «Цветок розы», «Я ждал тебя…»
Он
автор прозаического сборника «Одиночество» (1997). На основе этого
«мета-романа», по словам М. Улугбека,
выросли другие большие формы - несколько
романов: «Равновесие» (1997), претерпевший четыре переиздания на узбекском языке; «Сабо и
Сомандор» о трагической любви (2008); «Бунт и смирение» (2003) - переведён и
издан на русском языке в 2006 году[2]. Его рассказ «Камень» переведён на русский и английский языки. Он вошёл в
«Антологию узбекского рассказа» и восхитил читателей далёкого туманного Альбиона элементами сюрреализма[3]. Сам
У. Хамдам свои
литературно-стилистические эксперименты в области литературной формы определяет изнутри:
- Мой
стиль - это стиль одиночества. Он,
скорее всего, синкретический. Для меня важно передать внутренний мир моих героев и потом уже этот «поток сознания»
вписать, как в «прокрустово ложе», - сюжетную канву.
Так
27 апреля этого года в один день на
даче родился мой новый
экспериментальный мини-роман на 5
страницах компьютерного текста -
«Шиповник» ( перевёл с узбекского Рубен Назарьян). В кратком объёме
повествования вокруг главной
художественной концепции автора я сумел
передать судьбы трёх поколений с их
жизненными коллизиями. Авторская позиция звучит рефреном от начала до конца моего
мини-романа: «Какими глазами на мир посмотрит человек – такой же ответ даст ему
мир, как говорят мудрецы…».
В
современной поэзии и прозе У. Хамдама привлекают авторы-новаторы, для
которых характерны философско-поэтическое мышление и метафорический лаконизм
повествования. Он выделяет поэтов и прозаиков, переживающих историю и
современность так, как лирик воспринимает свою внутреннюю жизнь, само по
себе, удивительно и свежо. При всём их
индивидуальном различии, их объединяет
историческая и метафорическая ёмкость литературных образов.
У.
Хамдам уверен: Хуршид Дустмухаммад, Нурилла Атахан, Назар Эшонкул, Рахимжин
Рахмат, Ахтад Аъзат, Исажон Султон, Абдукаюм Юлдаш - в прозе; Эркин Вахидов, Абдулла Арипов, Сиражиддин Сайид, Икбал Мирзо, Гузаль Бегим, Абдувалли
Кутбиддин в поэзии - изнутри меняют современное состояние узбекской
литературы и её приоритеты.
На
эту тему У. Хамдам опубликовал серьёзные научные исследования: «Эволюция
художественного мышления», «Потребность в обновлении», «Новая узбекская поэзия».
Он переводил на узбекский язык стихи Пушкина, Лермонтова, Есенина, Ахматовой и
философский трактат Руми «Вещь в себе». Что же касается родоначальника
узбекской литературы Алишера Навои, то У. Хамдам убеждён, что его кумир с
его сложной философской системой
мышления - пантеизмом - вот уже
500 лет ждёт своего переводчика и что русский читатель, благодаря
блестящим переводам Вяч. Иванова, Б. Пастернака, Н. Гребнева, А. Файнберга, узнал всё-таки пока лишь тень «солнца узбекской поэзии».
Новая
книга У. Хамдама «Забытая мелодия ная» вышла в хорошем твёрдом типографском
переплёте. Её не только приятно держать в руках, но и плыть вместе с автором по
«реке его души». Первая часть новой книги У. Хамдама включила в себя повесть
«Одиночество», множество его рассказов: «Пиала воды», «Тюльпаны», «Остров
тщеславия», «Камень», Мусульманин» и др.
Вторая
часть книги вместила восемь научно-исследовательских статей, объединённых общим
названием: «Творчество У. Хамдама в контексте современного литературного
процесса». Книгу предваряют две вступительные статьи – «Одиночество беспокойной
души» (А. Давшан) и «В поисках гармонии» (С. Камилова). Таким образом, книга не обделена вниманием литературоведов.
Большинство из них увидели в ней после
успешного завершения периода классической реалистической прозы А. Каххара,
Уйгуна, Чулпана, А. Кадыри, С. Айни, Айбека с их
оптимистически-социалистическим содержанием, «закованным в якобы
национальные формы», прорыв в
ХXI век,
вперёд, на встречу с мировым культурным пространством с его важнейшим
философским постулатом: «Познай самого себя» (А. Давшан).
Современный
прозаик продолжает поиск себя в гармонии
с природой. Этот поиск был начат поэтами средневековья. Они видели изменчивость
мира. Одни хотели объять его мыслью и мудростью. Другие - духовным
самоуглублением, но все они, независимо от религиозной принадлежности,
испытывали драматическую невозможность объять необъятное, в гармонии с самим
собой. У. Хамдам продолжает этот поиск в начале III тысячелетия.
От
одной вещи к другой, познавая «бездну своей души», он часто ассоциативно сравнивает себя с героем
А. Навои – Меджнуном, когда он говорит о своей неразделённой любви в
высшем духовном смысле взаимопонимания мужчины и женщины: «Тебе, о моё бедное сердце, не
под силу стать Меджнуном, чтобы «скитаться по пустыне любви», да и нет у тебя
убеждённости в том, что и её сердце захочет стать «безумным» и последовать за
тобой в этих скитаниях»[4].
Отголоски
творчества своего духовного пращура и, в целом, средневековой поэзии У. Хамдам
интуитивно передал в колебаниях между двумя полюсами религиозного и земного сознания в повести
«Одиночество», рассказах-притчах «Мусульманин», «Пиала воды», «Остров
тщеславия» и др. Драматическое ощущение двойственности человеческой природы достигает
кульминации в рассказе «Мусульманин». Не случайно в качестве
эпиграфа к нему Хамдам взял цитату из А. Навои: «Кто возвысит душу, / Тот
восстановит разрушенную Каабу».
В
своей новой книге «Забытая мелодия ная», поднимая общечеловеческую всемирную
проблему ОДИНОЧЕСТВА, автор не даёт нам
готовых рецептов избавления от него. Он ищет ответы на многие вопросы своего лирического героя в
поисках смысла человеческой жизни и избирает единственный, приемлемый для него Путь: «Я буду писать обо всём так, как оно есть; я
беру на себя смелость прямо взглянуть в ужасающее, покрытое синяками и
кровоподтёками лицо Истины, и… будь что
будет»[5].
Книга
написана исповедально, поэтому она
никого не сможет оставить равнодушным,
потому что нас всех объединяет «родство всех душ со дня творенья света»
(Абу Али ибн Сино). У. Хамдам призывает читателей вместе с ним прислушаться
к голосам наших духовных учителей, которые не смолкают спустя даже тысячу лет,
как «забытая мелодия ная». Эту мелодию прозаик перевёл на наш человеческий язык:
«Поэтому независимо от всех моих печалей
и забот, я всё-таки всегда БУДУ
ВОСПЕВАТЬ ЖИЗНЬ! РАТОВАТЬ ЗА ЖИЗНЬ! ГОЛОСОВАТЬ ЗА ЖИЗНЬ!»
Эти
слова могли бы звучать высокопарно и фальшиво
под дробь барабанов или дойры, но
на протяжении всего повествования
сокровенно звучит тихая «забытая мелодия
ная»: «Где-то внутри меня зазвучало пение муэдзина, призывающего к молитве…» ( с.
31). Исповедь автора «Одиночества» завершается
кодой: «И только «песня» деревьев всё звучала и звучала, но уже не
где-то за окном, снаружи, и даже не в этой комнате, а внутри меня, заполняя всё
моё существо» (с. 126).
В
заключение хотелось бы напомнить нашим читателям и исследователям творчества У.
Хамдама, что укоренённый в
литературоведении
понятийно-терминологический аппарат, на который мы ориентируемся, в наше
время не является общепризнанной аксиоматикой. Семиотически направленная наука
о литературе последних десятилетий предложила несколько новых концепций,
понятий, терминов[6]. Язык литературоведения
находится в состоянии брожения, что может стать предметом специального
обсуждения.
Повесть,
по определению, - это один из видов эпической повествовательной литературы. В
повести, в отличие от рассказа, обычно изображается не одно, а несколько
событий, освещающих целый период человеческой жизни главного действующего лица
– повествователя. В повести обычно несколько
персонажей, сгруппированных вокруг главного героя. Повесть отражает
жизнь в большей её сложности, чем в рассказе, но с меньшим многообразием
характеров и событий, чем в романе.
Здесь
я соглашусь с литературным критиком Н. Ильиным, назвавшим «Одиночество» лирической
повестью, носящей исповедальный характер[7].
История европейской литературы знает три
великих исповеди: «Исповедь» Св. Августина, «Исповедь» Руссо и «Исповедь» Л.Н.
Толстого. Лирическая повесть «Одиночество» - правдивый,
искренний, мужественный диалог
узбекского писателя У. Хамдама со своей душой займёт достойное место в этом
почётном исповедальном ряду.
Справедливы
слова М. Пришвина: «…когда к доброй оценке (литературного произведения)
высокого ценителя присоединяется восторг простеца – тогда безошибочно можно
сказать, что создана подлинная вещь»[8].
В
нарушение всех литературоведческих традиций, позволю свой восторг выразить
стихами, навеянными чтением книги Улугбека Хамдама «Забытая мелодия ная»:
Из «Осенней сюиты»
Цель жизни - жизнь.
А жизнь - это любовь.
Но трижды счастлив тот,
кто любит безнадежно вновь,
Когда не лето, а зима на
сердце.
Улыбка чья-то или робкий жест
напомнили о музыке небесной,
как будто снова ожил саз,
забытый музыкантом с детства.
Но трижды счастлив тот,
кто борется со смертью,
чтоб побеждать себя.
Бессмертен свет любви.
Мерцающий огонь живого бытия.
Он согревает нас всегда.
Ведь Бога вытравить из нас
нельзя.
На тему Пола Уинтера:
«Концерт
Земле»
Ты помнишь эту мелодию?
Грустную и нежную,
как наша первая ночь,
Как наше прощание?
Как моё прощение?
В разлуке ты просил меня
чаще слушать её,
чтобы лучше понимать
Язык твоего одичавшего
сердца.
Ты давно уже не просишь об
этом.
Мы забыли гимн нежности,
душевной чуткости,
материнству,
дикой душе женщины, -
Гимн Земле, -
оттого очерствели друг к
другу.
Сегодня включила
проигрыватель
и поставила старый диск.
Горловые звуки моря заполнили
безбрежную тишину комнаты.
Они вернули память и надежду.
Ты всплывёшь на гребень волны
и достигнешь знакомого
берега,
где по-прежнему царит мелодия
«Колыбельной матушки Китихи».
Она о нашей любви.
***
Я слышу музыку в себе.
То прошлое моё звучит:
Мои дожди, мои снега
И звёзды в сини февраля.
Я с ними поутру встаю.
А ночью в сны их уношу.
Лелею сказку до утра.
То сон и явь – то жизнь моя.
Скрипачка
Воздушной нимфой легче лепестка
Она на землю с облака сошла,
Иль пена моря вынесла незримо
На берег сцены херувима?..
Мрак разорвала магией смычка,
Мираж и явь на подиум внесла.
Переплывая Лету без весла,
Упала навзничь тяжестью луча.
Миг этот рухнул светопадом
муки,
Объял незащищённость хрупких
плеч.
Вознёс к вершинам сокровенным
фуги,
Величием вселенной смог
увлечь.
Сразил за недозволенность
соитья
Души с бессмертьем неземным.
Но одарил мгновением величья,
Когда не люди, боги на земле мы.
Узбекской
поэтессе
Мукараме
Мурадовой
Но сердцем вы понять меня
могли.
Так понимал Есенин Саади
И Гёте плакал над стихом Хафиза.
С Востока свет поныне в мир
идёт
И побеждает время и
пространство.
И несмотря на разность
языков,
Мы вышли из духовного
собратства.
Мы гимн любви и доброте поём.
И как Атланты держат небо,
Глаголом укрепляем общий дом,
В котором небожители - поэты.
Струны Земли
"Подобное познаётся
через подобное".
Прислушайся к сердцу
магнитного поля Земли!
Клавиатура органа способна
воспроизвести
Самые высокие и низкие тона,
Возвышенные и низменные
вибрации
Человечества всех времён.
Это магнитные записи -
Всё, что было и будет, -
Записано и сохранено для Вечности.
Гуарик Багдасарова
На фото: Улугбек Хамдам и К.И. Панченко, отв. ред. книги "Забытая мелодия ная".
[1] Указ соч. – Т.: «Издательство Мухаррир», 2013.
[3] Сюрреализм – направление в искусстве ХХв., сменившее
дадаизм и провозгласившее подсознание
источником искусства.
[4]Автор сравнивает себя с Меджнуном: Указ. соч. СС. 36, 23, 28, 31, 33 и др.
[5] Указ. соч. С. 20
[6] Тюпа В. Аналитика художественного. Введение в
литературоведческий анализ. – М., 2001.
[7] Ильин Н. Одиночество, обращённое к людям. – В книге:
Хамдам У. Забытая мелодия ная. – Т.. 2013. С.222.
[8] Пришвин М. Дневники 1926-27 гг. – М.. 2003. С. 8
Комментариев нет:
Отправить комментарий