«Цель поэзии
– поэзия»
А. Пушкин.
В
Национальной библиотеке Узбекистана 17 01 14 состоялся семинар
для молодых поэтов, которым третий год руководит известный прозаик и публицист А.П. Устименко. Он автор
повестей «Тень победителя», «Китайские маски Черубины де Габриак», Ташкентского романа «Литературная
версия странной любви», рассказа «Третья жена Темучжина», множества критических
статей и эссе[1], имеющих непосредственное
отношение к современному литературному процессу в Центральной Азии («Остаются,
чтобы уйти» и др.).
А.П.
Устименко в разговоре коснулся разных аспектов художественной речи. Древнегреческое
слово «поэзия» этимологически образовалось от глагола
«делать», «говорить»; а «проза» - от
латинского прилагательного «прямой», «простой». Художественная речь
осуществляет себя в двух формах: стихотворной (поэзия) и нестихотворной
(проза). Стиховые формы (прежде всего метры и размеры) уникальны по своему
эмоциональному звучанию и смысловой наполненности. Стихотворная форма «выжимает»
из слов максимум выразительных возможностей и придаёт произведению предельную
эмоционально-смысловую насыщенность.
В
прозаической художественности, по Бахтину, «диалогическая ориентация слова среди чужих слов», в то
время как поэзия более монологична. Если поэзии, особенно лирической, присущ
акцент на словесной экспрессии, то в прозе наиболее ярко выражено
созидательное, речетворческое начало. Прозаик наиболее полно и широко использует
изобразительные и познавательные возможности речи, тогда как в поэзии доминируют её
эстетические начала. Прозаик, по замечанию А.П. Устименко, может быть сухим,
как сушёная рыба, но в его творчестве преобладают философские размышления. Законы
прозаического текста и поэзии не схожи, но их объединяют единая сущность искусства
как познавательная художественная деятельность и принципиальное различие между
«искусно сделанными вещами» и «произведениями искусства» (Гегель).
Объектом
обсуждения на семинаре стали стихи молодого малоизвестного поэта из Подмосковья
(Ногинск) – Дмитрия Галичева, с
позиций автора актуального очерка
«Поэзия действительности»[2].
Евгений Абдуллаев рассуждает следующим образом о так называемой «новейшей
поэзии» 2010-х годов:
«Новейшая поэзия есть поэзия действительности, поэзия
жизни”, — писал Белинский в своей известной статье о Грибоедове. Конечно, и поэзию, и действительность мы сегодня воспринимаем и понимаем
несколько иначе, чем “неистовый Виссарион”. И все же словосочетание поэзия действительности представляется вполне пригодным.
В поэзии ситуация сложнее. Претензий — как
обоснованных, так и нет — на новизну вроде бы достаточно. На прорыв к
действительности — фактически нет.
Речь идет не об отражении действительности — словно она,
действительность, есть что-то данное, определенное, и только ждет не дождется,
когда ее “отразят”. Речь — о воле к прорыву, о воле к выходу из тех сумерек
литературности, филологичности, поэтичности, в которые погружают себя поэты».
Стихотворные
строфы Д. Галичева написаны строчными буквами, без знаков препинания и тем
самым полностью нарушают наше традиционное представление о тексте
как филологическом понятии. Хрестоматийный текст должен обладать определённым комплексом свойств
и присущими ему связностью и
завершённостью. Текст в филологическом его понимании - это языковое выражение определённого
смыслового ряда (художественное содержание). Мы знаем, что тексты, даже внешне
похожие, могут быть глубоко различны по своей сути. Так, две формулы судебного
решения, в зависимости от места знака препинания, противоположны по смыслу:
«казнить, нельзя помиловать» и «казнить нельзя, помиловать». Конечный смысл
истинно творческого текста – как свободного откровения личности – «в том, что
имеет отношение к истине, правде, добру, красоте, истории»
(Бахтин)[3].
Представим на суд
читателей стихотворные фрагменты Дм.
Галичева. Слушатели семинара общими
усилиями попытались разобраться, какую всё-таки смысловую нагрузку несут речевые элементы в своеобразных фигурах - текстовых
конструкциях «без гвоздей» Дм. Галичева.
Их с выражением озвучила Раиса Крапаней.
Кстати, интонационно-голосовая выразительность декламации придала хотя бы
некоторую упорядоченность стихам Дм.
Галичева:
«веруй
художник в огрызки ногтей
вечно
в ответе за тех в темноте
стреляный
ссыльный и невыездной
славен
ночною заботой одной
стой
где ты жив
чем
ещё ты здесь свят
конные
скачут и руки свистят
валятся
звёзды горит окоём
долго
ли коротко ночью ли днём…»
Алина
Дадаева: «Я достаточно долго общалась с
автором. В жизни он очень простой, коммуникабельный, отзывчивый парень. В
творчестве, мне показалось, он осознанно
приземляет себя социальными мотивами. Ему не хватает метафизики в стихах, он
страдает многословием. Однако редакция столичного журнала «Знамя» заинтересовалась его творчеством и
рекомендовала его стихи в печать».
Виктория
Осадченко: «На мой взгляд, автор в своём стихотворно-интеллектуальном
пространстве ставит себя выше читателя и не заботится о том, насколько он будет
понятен ему. Текст труден в читательском восприятии и многословен».
Фархад Юнусов: «Возможно, у
автора есть своя аудитория, лучше
понимающая его, а мы далеки от него в возрастном и
географическом отношении: нам трудно понять эти стихи. Но у него есть
сильные метафоры, например: «дребезги лета в сетях паутиновых» или «осень в карманах на дальних плотинах».
А.П. Устименко: «У Галичева есть
строфа, есть удачные строки, но нет поэзии.
Стихи очень трудно читаются. Не прослушивается синтаксис высказывания. Нет
биографии автора в стихах, но есть тоска
провинциального мальчика по Москве в современных условиях, когда «Москвоцентризм — одна из объективных черт современной русской поэзии»
(Е. Абдуллаев)».
Дарья
Ярошевич: «Я не согласна с вами. У него
есть свой идеал в поэзии, свой учитель, свой образец, которому он служит… Мне
он чем-то напомнил "Горе от ума".
Раиса Крапаней: «Я хочу выступить в защиту молодого автора. Ему не чужды тема
патриотизма, сыновней благодарности своей
матери, а я мать троих сыновей, и меня задели за живое следующие стихи Дм. Галичева:
«были
и мне чудеса и волхвы
дребезги
лета в сетях паутиновых
в
сонных прудах урожаи плотвы
осень
в карманах на дальних плотинах
мама
как ласково нам на земле
жаться
на отмелях заклязьморечья
в
серых местах от каких не отречься
вёсла
раскинув грести по золе…»
Итоги
обсуждению подвёл Бах Ахмедов: «На мой
взгляд, текст Дм. Галичева изобилует
поэтическими метафорами в каждой строке, и стих в целом страдает от этого.
Здесь какое-то похмелье метафор - отсюда нехватка воздуха, недостаток или
полное отсутствие смысловых пауз между
строк. В поэзии они необходимы, как в
музыке. Я бы назвал стихотворный стиль
Галичева «heavy metal».
Но если мы
вернёмся к критериям литературного критика Е. Абдуллаева («Поэзия
действительности»), то творчество Дм. Галичева можем отнести к книжной «филологической поэзии» - тексту-отражению,
ориентированному на хрестоматийные источники и представляющему сегодня интерес «не столько для читателя или критика, сколько для историка
литературы» (Е. Абдуллаев). В этой поэзии смысл не отсутствует, но может пребывать в
укрытии, в потаённости» (В. Топоров), как «презумпция смысла» (формулировка Кузьмина).
Ближайший
литературный семинар состоится 31 января. В программе: обсуждение первой книги
стихов Фархада Юнусова и переводов Алины Дадаевой из Уолта Уитмена. Хотя
семинар предназначен для молодых поэтов, но двери у него открыты для всех
любителей изящной словесности, ведь
поэзии, как и любви, «все возрасты покорны».
Гуарик Багдасарова
Комментариев нет:
Отправить комментарий