Сергей Юрский — «великий Комбинатор»

Восьмого февраля 2019 года утром стало известно, что ушёл из жизни на 84 году  советский и российский актёр Сергей  Юрский. Народный артист России Сергей Юрский родился 16 03 1935 года в Ленинграде. После занятий на юридическом факультете Ленинградского государственного университета и окончания Ленинградского театрального института работал в знаменитом Большом драматическом театре (БДТ) под руководством Георгия Товстоногова. С 1978 года жил в Москве и работал в театре имени Моссовета. Член редколлегии «Континента». Являясь убеждённым поклонником системы К.С. Станиславского в изложении Михаила Чехова, он создал «АРТель АРТистов Сергея Юрского» (1992). Именно она была призвана воплотить его давнюю мечту о создании «театра для людей». В последние годы С. Юрский  вылепил галерею блистательных театральных персонажей – от Фомы Опискина до героев Гоголя, Ионеско, Бергмана.

Снимался в кино- и телефильмах: "Человек ниоткуда" (режиссер — Э. Рязанов), "Крепостная актриса", "Время — вперед!", "Республика ШКИД", "Золотой телёнок" и "Маленькие трагедии" (режиссер — М. Швейцер), "Выбор цели", "Место встречи изменить нельзя" (режиссёр — С. Говорухин), "Любовь и голуби" (режиссёр — В. Меньшов), "Чернов/Chernov" (режиссёр — С. Юрский), "Le Boneure" (пр-во Франции), "Королева Марго" (режиссер — А. Муратов), "Охотник за черепами".

Как прозаик, он  дебютировал в 1977 г.: автор нескольких книг поэзии и прозы («Кто держит паузу», «В безвременье», «Жест», "Узнавание", "Сюр", «Содержимое ящика», "Игра в жизнь", "Театр Игоря Вацетиса", "Эжен Ионеско в переводах Сергея Юрского") и многих повестей, рассказов, воспоминаний и публикаций по вопросам культуры в центральных российских журналах. Его проза столь же драматична, личностна, как и его театральные постановки. Она содержит интонацию живого человеческого голоса, обращённого к читателям, поэтому всегда диалогична: это тексты-высказывания, в которых информация сопряжена с оценочностью и эмоциональностью. Здесь важно всё: построение фразы, пунктуация, сокровенная интонация диалога, искреннее взаимопонимание и единение с читателем-другом.

Вот как рассказывает о себе Сергей Юрский:

— ...В детстве  я мечтал быть клоуном. Я и  сейчас думаю, что из всех актёрских  профессий клоун – самая абсолютная. Тут игра ва-банк. Тут игра с  огнём. Тут очевидны победа и  поражение актера. Зал должен  смеяться. Смеются – победа, не  смеются – поражение.  Тут всегда «гамбургский» счёт. В театре отношения со зрителями тоньше, сложнее и... смутнее: зрители не смеются на комедии – можно глухо уйти в общение с партнёром – что ж, не поняли. Мы, дескать, и не очень-то хотели вас рассмешить. Зрители засмеялись неожиданно в драматическом месте – ну,  что же, может быть, мы и задумывали тут иронию. В театре зритель только из самого представления узнает (а иногда и не узнает), к какой реакции его призывают актеры. При выходе клоунов зритель заранее знает – будут смешить. Он хочет смеяться, он готов. Но всё  же – заставить человека захохотать в голос (для клоуна ведь улыбки мало) очень трудно. И здесь как дуэль на шести шагах – или попал, или... подумать страшно[1].

В детстве, живя вместе с родителями за кулисами Московского цирка, худруком которого был тогда отец С. Юрского, он был свидетелем рождения Первой студии разговорных жанров, готовившей цирковых клоунов. Будущий артист  видел их занятия и экзамены. Видел мучительный поиск клоунской маски. Видел рождение выдающегося клоуна и артиста Юрия Никулина, учившегося в этой студии. Сергей Юрский вспоминал, сколько людей, не бездарных и не ленивых, отсеялось, отошло от профессии, не выдержав этого чудовищного напряжения ежедневной дуэли, прямого контакта со зрителем, потребности каждый раз оправдать надежду – рассмешить, заставить хохотать.

Позднее, когда С. Юрский   уже увлёкся театром, — рассказывал  Маэстро, — он мечтал только о комических ролях. Смех он считал высшей и абсолютной реакцией: «Грохнул хохотом зрительный зал – значит, есть взаимопонимание, значит, всё правильно, нет – значит, мимо, не удалось. Комический актер – азартная профессия. Герои спрашивают друг друга: «Как игралось?» Комики спрашивают: «Как принимали?» У комиков критерий более грубый и более объективный».

В профессиональном театре и в кино Сергей Юрский начал с ролей комических, эксцентрических. Активно использовал в ролях яркий внешний трюк, акробатику, преувеличенную цирковую мимику.

Когда судьба в лице Товстоногова и его рукой направила Юрского на совсем иной путь и он стал играть лирические, а потом драматические и трагические роли, то в  них он тоже искал эксцентрическое начало. Не только потому, — считал артист, —  что совершенно без юмора, без комического оттенка не могло, на его взгляд, существовать, вообще, ни одно театральное произведение, но еще и потому, что ему необходимо было в любой роли периодически, хоть изредка, слышать смех в зрительном зале. Это по-прежнему было проверкой понимания, единственным достоверным критерием того, что зал душевно следует за ним. Только после этого артист  мог себе позволить играть серьёзную или лирическую сцену – у него появлялась уверенность.

Так было в Часовникове («Океан» Штейна), в Винченцо Де Преторе («Никто» Э. Де Филиппо). Так было и в Чацком, и позднее в Эзопе («Лиса и виноград» Фигейредо), и в Мольере («Мольер» Булгакова). Случалось, что комические штрихи теснили чисто драматическое звучание роли. Актёр выслушивал нарекания от зрителей и критиков. Он расстраивался и соглашался: наверное, слишком, наверное, перебрал. Но от избранного пути к смешению жанров не отказывался – живая реакция во время спектакля ему была дороже похвал за строгость исполнения после того, как опустился занавес. Позднее Сергей  Юрский  стал несколько иначе смотреть на эту проблему, но это позднее. А тогда, если ему не удавалось найти в роли комического оттенка, он считал роль проваленной, да так оно и бывало – на одной лирической ноте актёр держаться не хотел, — искренне признавался, — и не умел: пример тому – неудача в роли Сергея («Верю в тебя» Коростылёва).

Именно по этому принципу Сергей Юрский  строил свои концертные программы. Они сразу стали смешением жанров, причём, в отличие от принципа «смешанных» концертов, где «серьёзное» идет сперва, а под конец развлечение, он почти всегда открывал концерт комическим, а в финал ставил вещи драматические и лирические. У него, если перефразировать   Ф.М. Достоевского: «Всё началось с Пушкина...». Сергей  Юрский выступал как чтец, в общей сложности, с пятнадцатью программами  классических и современных авторов: поэзия Пушкина, Пастернака, Мандельштама, рассказы Чехова, Зощенко, проза Гоголя, Бабеля, Шукшина.  Залы на спектаклях, концертах, «капустниках» с участием Юрского всегда были переполнены.

Мне посчастливилось услышать Сергея Юрского в Омском драматическом театре 14  июля  1998 г. Он выступал с концертной программой, посвящённой А.С. Пушкину. В программе прозвучали в исполнении незаурядного актёра-чтеца «Граф Нулин», «Домик в Коломне», «Евгений Онегин» и сцены из «Маленьких трагедий». Действительно, с авансцены в зал  от одного  исполнителя шла такая мощная энергетика звучащего Слова, что зрители плакали, и смеялись, и вновь после оглушительных оваций слушали артиста, затаив дыхание, словно впервые для себя открывали  вечно нового поэта во все времена  – А.С. Пушкина.

Мне посчастливилось тогда же  побывать   не только на литературном концерте С. Юрского, но и на  спектакле  "Стулья" по пьесе Эжена Ионеско. Я купила два «счастливых» билета – для себя и моего бывшего однокурсника Евгения Калинина. Мой друг в то время переживал трудные времена после автоаварии, отнявшей у него здоровье и впоследствии повлекшей безвременную кончину, о которой я узнала  в 2010 г. на юбилейной встрече с выпускниками журфака  МГУ имени М.В. Ломоносова.

В одной из своих книг  "Кого люблю, того здесь нет"  С. Юрский рассказывал,  как он пытался зафиксировать на плёнке поставленный им в театре им. Моссовета спектакль "Правда — хорошо, а счастье — лучше" с Фаиной Раневской. Запись была отменена из-за её плохого самочувствия, и в итоге от этой работы остались одни только воспоминания. К счастью, для нас с Женей Калининым всё обернулось благополучно:  мы посмотрели спектакль  «Стулья» "живьем" с участием в ролях: Левьё — Сергей Юрский; Лавьей — Наталья Тенякова. Сергей Юрский вместе со своей женой, талантливой актрисой, сыграли вместе около  двух тысяч сценических ролей и незабываемую семейную пару зрелого возраста в комедийном фильме «Любовь и голуби» В. Меньшова. 

Спектакль «Стулья» в постановке С. Юрского не прост для восприятия. Элементы трагедии, фарса, мелодрамы сплелись в нём столь причудливо, что не сразу настраиваешься на нужную волну, не сразу ухватываешь стержневую идею. И тем не менее, с первой до последней минуты спектакля зрители, как заворожённые, с напряжённым вниманием вбирали в себя происходящее на сцене. Причина — виртуозная, блистательная игра Сергея Юрского и Натальи Теняковой. О чём же он, этот спектакль? О старости, об одиночестве вдвоем? Да. О любви? В какой-то степени. Но не только об этом. Как ни странно, за нелепыми речами и эксцентричными выходками героев пьесы брезжит очень серьёзный, чтобы не сказать — глобальный вопрос: о смысле человеческого существования.

У Ионеско герои прыгают из окон. У Юрского — уходят вверх по лестнице. Дело не в том, что Юрский отступил от замысла драматурга, но в принципиальной разнице этих вариантов: падение вниз, в пучину небытия, или восхождение к чему-то неведомому. Безмолвный оратор у Юрского также пишет на грифельной доске мелом набор букв "ПРЩТ", который достаточно легко поддается логической расшифровке, а Юрский на поклонах показывает табличку с "ПРЩТ" зрителям, лишний раз подчёркивая осмысленность надписи, в то время как в пьесе Ионеско, и это совершенно принципиальный момент:  всё, что делает, пытается говорить и писать Оратор, не имеет и не может иметь никакого смысла. В итоге, трагикомическая история про неудачников, пребывающих в плену утешительного самообмана,  выглядела не до такой степени беспросветной, как пьеса Ионеско про стулья, на которых никто не сидит.

Спектакль у зрителей оставляет много вопросов. Об этом мы размышляли, глядя на сцену и потом после спектакля, сидя в летнем кафе за чашкой кофе с моим  другом студенческих лет. Тогда мы ещё не знали, что больше с ним не увидимся и не сможем поговорить по душам. В любом случае – сделали мы вывод — этот мастерски поставленный и замечательно сыгранный спектакль будоражит мысль и чувство, заставляет душу зрителя трудиться… и надолго останется в нашем сознании.

Поздно вечером после спектакля для меня  было сюрпризом, наградой судьбы  встретиться  в фойе центральной гостиницы, располагавшейся на набережной  Иртыша,  недалеко от Омского областного драматического театра,  с супружеской четой – С. Юрским и Н. Теняковой. Сергей Юрьевич отдыхал после  представления, удобно расположившись в кресле, и отвечал лёгким поклоном на приветствия своих фанатов, которые узнавали его и брали у него автограф.  Ему было приятно услышать  от  его поклонников, что он самый лучший Остап Бендер, так как сам он, в хорошем смысле
«великий комбинатор». В тот момент я поняла, что большой талант не может принадлежать только  своим близким родственникам и своему времени. Сергей  Юрский  останется служить всем, кто хоть однажды так или иначе прикоснулся сердцем к его творчеству. Жизнь всего мира идёт не как-нибудь, а по своим строгим законам, главный из которых, по мнению С. Юрского, это добро, разум, любовь, свобода… Светлая память «великому Комбинатору» духовного единения людей... 

Гуарик Багдасарова

---

[1] «Кто держит паузу» — М.: Искусство, 1987.