«Бег времени»

                                Но кто нас защитит от ужаса, который
                                Был бегом времени когда-то наречён.

                                                                 А. Ахматова

                         

                       Ведь в беге собственном оно не виновато

                       Да, кажется, чуть-чуть жуликовато…

                                                                О. Мандельштам

                                       

         В этом году исполняется 130 лет  последнему поэту Серебряного века — Анне Ахматовой  и  20 лет  клубу-музею «Мангалочий дворик Анны Ахматовой» при РЦНК в Ташкенте, созданному его бессменным общественным директором  — Альбиной  Витольдовной Маркевич и её  ближайшим  творческим активом  12 ноября 1999 года под  Созвездием поэтов Серебряного века. С этим очагом культуры в узбекской столице связаны дорогие нам имена ушедших поэтов: Александр Файнберг, Левон Абрамян, Геннадий Ким, Наталья Ерёменко, а также ныне здравствующих: Николай Ильин, Бах Ахмедов, Вика Осадченко, Алексей Кирдянов, Олег Бордовский и многие другие ташкентские поэты.     

         Экспозиция музея была, в основном, собрана из коллекций современников Анны Ахматовой в годы её пребывания в Ташкенте во время  южной эвакуации в годы Второй мировой войны с 1941-1944 годы. Она  ежегодно пополняется новыми поступлениями из коллекций Института мировой литературы имени А.М. Горького Российской академии наук (ИМЛИ, Москва) и музеев в Санкт-Петербурге —  «Фонтанный дом» и «Серебряный век», а также многочисленных друзей музея из разных уголков бывшего Союза. Музей обрастает новыми  дружескими узами, меняется и расширяется его аудитория, но творческий актив, пожалуй, остаётся неизменным.

Экскурсии, тематические музыкально-поэтические вечера, конференции, выпуск альманахов «Под крылом Пегаса» и «Мангалочий дворик» вызывают интерес  широкой общественности. Вся работа строится  на энтузиазме общественного директора музея и её сподвижников: Раисы  Крапаней, Вадима Фомичёва, Ирины Кепановой, Виктории Осадченко при поддержке Представительства Россотрудничества в Узбекистане. Музей привлекает к себе внимание не только учащуюся и студенческую молодёжь, но и филологов-иностранцев, художников, поэтов, музыкантов,  артистов, курсантов подготовительного отделения при РЦНК в Ташкенте.

В первый день весны — 01 03 19 —  здесь состоялся тематический вечер «Балет и музыка в творчестве Анны Ахматовой».  С докладами выступили  филологи Вадим Фомичёв и  Елена Васильева-Чеботарёва. Они открыли аудитории новые краски и смыслы в поэзии Ахматовой, связанные с драматургическими мотивами. Драматические опыты Ахматовой представлены тремя незаконченными произведениями: либретто "1913 год" по мотивам первой главы "Поэмы без героя", трагедией "Пролог, или Сон во сне" и киносценарием "О лётчиках, или Слепая мать".

В. Фомичёв подчеркнул особое отношение к театру у Ахматовой: восприятие жизни как театрального действа, с одной стороны, и равнодушие к театру, с другой стороны: "Бывала она в театре так же редко, как и мы". "Когда в 30-х годах её пригласили на премьеру во МХАТ, она отказалась, признаваясь: "В театр меня можно повести только "в принудку". Театральный Ташкент в годы войны, куда были эвакуированы  многие творческие коллективы из Москвы и Ленинграда, значительно изменил ментальность Ахматовой, её отношение к театру и даже повлиял на музыкальность и драматичность её зрелой поэзии. Она признавалась друзьям: "Когда после брюшного тифа я вышла из больницы, всё почему-то мне стало казаться родом драматического действия". Ахматова по-прежнему не любила реалистический чеховский театр и тянулась к условному поэтическому театру А. Блока, музыкальному театру композитора Алексея Козловского, с которым она очень сблизилась в Ташкенте. Её появление на концертах стало замечаться только в период ташкентской эвакуации. В Ташкенте её жизнь во многом проходила "под знаком музыки" благодаря дружбе с композитором А. Ф. Козловским (1905-1977).

Алексей Федорович Козловский, оказавшись (не по своей воле) с 1936 года в Ташкенте, фактически возглавил музыкальную жизнь Узбекистана и внёс ценнейший вклад в развитие узбекской музыкальной культуры как своими сочинениями (в частности, операми "Улугбек", "Подвиг Бекташа", "Афдаль"), так и дирижёрской, педагогической и фольклористской деятельностью. В частности, немало народных напевов Козловский узнал от солистки оперного театра Халимы Насыровой, чьё искусство запечатлено в ахматовской строке из цикла "Луна в зените" (1943): "Халимы соловьиное пенье".

По свидетельству жены композитора Г. Л. Козловской, редкая встреча Ахматовой с Алексеем Федоровичем обходилась без слушания музыки или без разговора о музыке. По просьбе Ахматовой Козловский играл ей этюды Шопена сразу же по прочтении только что написанного "Мужества". Темами бесед нередко были судьбы музыкантов, творчество Дебюсси, Стравинского, Моцарта, Баха. К последнему Ахматова, по словам Г. Л. Козловской, проявляла особый интерес, расспрашивая композитора о расшифровке символики баховской музыки в работах А. Швейцера и Б. Л. Яворского. Затрагивались в беседах и проблемы слияния музыки и слова: высоко ценя такие романсы, как "Для берегов отчизны дальной" Бородина, "Пророк" Римского-Корсакова и "Сирень" Рахманинова, такие оперы, как "Хованщина" Mycopгского и "Пиковая дама" Чайковского, Ахматова вместе с тем удивлялась невзыскательности многих композиторов по отношению к избираемым для музыки литературным текстам (особое возмущение вызывали либретто Модеста Чайковского). Возражая ей, А. Ф. Козловский привёл в качестве удачного примера либретто В. И. Вельского, созданные для опер Римского-Корсакова "Сказание о невидимом граде Китеже" и "Золотой петушок", и Ахматова признала за этими текстами литературные достоинства.

         Анна Ахматова одобрительно отнеслась  к сочинениям А. Ф. Козловского на её собственные стихи. По словам Г.Л. Козловской, Ахматова часто просила её спеть созданные в Ташкенте романсы "Ива" и "Царскосельская статуя", а также вокальную композицию на отобранные Козловским с помощью автора фрагменты из "Поэмы без героя". Ташкентские встречи с музыкантами, ленинградской пианисткой И. Д. Ханцин, отметившей, что Ахматова "музыку понимала по-своему", существенно активизировали интерес поэта к музыке. В последнее десятилетие жизни Ахматовой музыка становится неотъемлемой частью её повседневного существования: на страницах многих черновиков мы встречаем не только записи о прослушанных пластинках, но и расписание музыкальных передач.

Эти её музыкальные и балетные пристрастия, характерные для Серебряного века (« ... и слово в музыку вернись», — О. Мандельштам), наиболее полно воплотились, по мнению  Елены  Васильевой–Чеботарёвой в «Поэме без героя», которую Ахматова писала в Ташкенте в сороковые годы и завершила только в шестидесятые годы ХХ века. Действие поэмы развивается не хронологически: оно продиктовано логикой движения чувств. Лирическая тема здесь реализована в драматической форме, как у её любимого предшественника-символиста Александра Блока, с которым она находилась в неразрывном «творческом» общении.

         Все части поэмы-триптиха оформлены как акты драмы. Они начинаются вступительными ремарками, которые содержат не только декоративный компонент действия-события, но и переливы авторского настроения, что характерно для "новой драмы" начала ХХ века. И вот, по словам самой Ахматовой, "иногда она [поэма] вся устремлялась в балет (два раза), и тогда её ничем нельзя было удержать. И [мне казалось] я думала, что она там и останется навсегда. Я написала <неразборчиво одно слово> некое подобие балетного либретто, но потом она возвращалась, и всё шло по-старому". Как пишет В. Мусатов об Ахматовой: "Единым в лирике и поэме ("Поэме без героя") оказывается переживание истории как драмы". Таким был после А. Пушкина поэтический театр Н. Гумилева, А. Блока, М. Цветаевой — это форма драматических опытов.

Елена Васильева-Чеботарёва в своём выступлении особенный акцент сделала на судьбе Ольги Глебовой-Судейкиной, с которой дружила Анна Ахматова и воспроизвела её в образе «Путаницы-Психеи», «Коломбины десятых годов» в «Поэме без героя». Известный художник и эссеист Юрий Анненков оставил потомкам свой отзыв о Коломбине 10-х годов ХХ века: «Ольга Афанасьевна Глебова-Судейкина, выдающаяся танцовщица, первая жена знаменитого художника и театрального декоратора, Сергея Судейкина, умершего в Соединённых Штатах Америки.  Женщина рафинированной культуры, вращавшаяся в центре художественного и литературного мира тогдашней России и близкая подруга Анны Ахматовой» («Дневник моих встреч. Цикл трагедий». Том I, 1966. С. 77). В «Поэме без героя»  Ольга  Глебова-Судейкина, Александр Блок, Всеволод Мейерхольд, «корнет со стихами» Всеволод Князев и другие  в реальности существовавшие лица —  все они — лишь маскарадные  маски, верстовые столбы времени над разбушевавшейся стихией истории и мира вещей, олицетворявшие «эпоху. творчески не плодоносящую» (Б. Филиппов).

         Первые драматические опыты Ахматовой относятся к 1942 году — времени написания первого варианта трагедии "Пролог, или Сон во сне". В 1944 или 1949 году (по разным источникам) трагедия была сожжена Ахматовой. Вновь Ахматова обращается к трагедии в начале 1960-х годов, но, к сожалению, "Пролог" так и не был закончен. Приблизительно в это же время Ахматова работает над двумя другими драматическими опытами — либретто "1913 год" (1958-1962 годы) и киносценарием "О летчиках, или Слепая мать" (1963 год). Таким образом, работа над драматургией приходится на одно время — 1960-е годы — время подведения итогов.

         Драматические опыты Ахматовой носят синкретичный характер (сочетание музыки, танца, поэзии, прозы, сольные голоса и хор, приёмы кинематографа), и в этом Ахматова впрямую опиралась на идею синтетического театра, которую в искусстве начала ХХ века разрабатывал Вс. Мейерхольд. Первые обобщения опыта реформирования театральной сцены были изложены знаменитым режиссёром в книге "О театре", которая вышла в том самом 1913 году, послужившим названием как для первой части ахматовской поэмы, так и для ее балетного варианта.

         Дмитрий Шостакович в 1972 году писал: "Анна Андреевна Ахматова подарила мне свой сборник "Стихи разных лет" с такой надписью: "Дмитрию Дмитриевичу Шостаковичу, в чью эпоху я живу на земле. Ахматова. 22 декабря, 1958. Москва". Венок белых роз, присланный композитором в день похорон Ахматовой, и вокальная пьеса "Анне Ахматовой" из цикла "Шесть стихотворений Марины Цветаевой" завершили земной диалог двух художников, остро ощущавших общие для них обстоятельства времени и места. Всемогуществу и беспомощности музыки, её проникновенности и неуловимости посвящена поздняя ахматовская миниатюра, так и озаглавленная "Музыке". В других  незавершенных этюдах музыка возникает как надежда на преодоление смерти.

         Анна  Ахматова саму жизнь во многом воспринимала как театральное действо. Закономерно, что Алексей Козловский написал  музыку к «Поэме без героя». Многие стихи Ахматовой были положены на музыку Сергеем Прокофьевым. В начале  1991 года Борис Эйфман поставил одноактный балет на музыку Моцарта «Реквием». Спустя годы появилась другая идея — дополнить балет актом по мотивам «Реквиема» Ахматовой на музыку Камерной симфонии «Памяти жертв фашизма и войны» Д. Д. Шостаковича. Премьера состоялась в январе 2014 года в честь 70-летия полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады. На спектакль были приглашены ветераны Великой Отечественной войны, защитники и жители блокадного Ленинграда. В балете погребальная песнь сливается воедино с моцартовским гимном жизни.

         История  — Ахматова ясно это осознаёт —  есть память о будущем, есть освещаемое будущим прошлое, иногда этим будущим порождаемое:

Как в прошедшем грядущее зреет,

Так в грядущем прошлое тлеет —

Страшный праздник мёртвой листвы.

Отсюда смещение временных планов в «Поэме без героя» и пространственное свёртывание — и надо всем музыкальная трансформация образов поэмы: от драматического импрессионизма Мусоргского к светлой надмирной Чаконе Баха и снова  к драматизму Седьмой симфонии Шостаковича с осознанием конца, суда над миром и нами. В финале поэмы ещё одна трансформация: отпущение грехов: «Я теперь живу не там…» — и нам дано познать только «Шаг времени» (первая появившаяся в печати редакция «триптиха»: «Вечера», «Четки», «Шаг времени»), или «Бег времени» (1963), потому что «все мы немного у жизни в гостях» (А. Ахматова. «Комаровские наброски», 1961).

Программу  музыкально-поэтического вечера украсила шестилетняя  Евангелина Адамова. Она трогательно и очень выразительно исполнила известный романс на ахматовские стихи «Сероглазый король» под гитарный аккомпанемент своего отца  Александра Адамова и в конце сделала глубокий реверанс.  Музыкальную часть дополнили песни  композитора-исполнителя Геннадия Арефьева на стихи Анны Ахматовой. Евгений Веагалас прочитал своё стихотворное посвящение Ахматовой. Ирина Парамонова эмоционально декламировала любовные, пронизанные музыкой, стихи Ахматовой. В программе органично прозвучали  стихи из ленинградского цикла ташкентского поэта Алексея Кирдянова и посвящение Ахматовой «Две Анны» Натальи Ерёменко. 

Дамира Ахмеджанова рассказала о своей дочери, заслуженной артистке Узбекистана Амине Бабаджановой и её вкладе в узбекский балет рубежа ХХ-XXI веков, когда были созданы  выдающиеся произведения балетного искусства, такие как «Амулет любви»  М. Ашрафи; «Лейли и Меджнун» И. Акбарова; «Биби-Ханум» Г. Мушеля;  «Тановар» А. Козловского; «Томирис» У. Мусаева; «Манкурт» Н. Закирова, «Хумо» Э. Эргашева, вошедшие в золотой фонд культурного наследия Узбекистана. Она познакомила  публику с мартовской афишей ГАБТ имени А. Навои и пригласила любителей оперного и балетного искусства на  лучшие спектакли в  Дни открытых дверей  в честь Навруза с 21-27 марта 2019 года.

В заключение «театрального» вечера А.В. Маркевич поблагодарила Ирину Кепанову  и других  активистов ахматовского музея за то, что в её  вынужденное трёхмесячное отсутствие из-за проблем со здоровьем  жизнь в музее ни на миг не останавливалась и шла полным ходом. Свидетельством этому был переполненный экспозиционный зал, в котором посетители, среди которых было много студентов из Университета мировой экономики и дипломатии,  из-за нехватки сидячих мест, стояли на  ступенях входной лестницы и воодушевлённо реагировали на каждое выступление участников программы. Одна из гостей  Марина Козлова выразила признательность дирекции музея при РЦНК в Ташкенте такими словами: «Из всех литературно-творческих сообществ в узбекской столице  мне больше всего  понравился  «Мангалочий дворик Анны Ахматовой», который я впервые посетила сегодня». Вот и ответ вам на  риторический вопрос Анны Ахматовой: «Куда оно девается, ушедшее время? Где его обитель…»

Гуарик Багдасарова