Золотая серёжка. Невыдуманный рассказ

                                                                          

Я знаю, город будет, я знаю, саду цвесть,

 когда такие люди в стране советской есть!

Вл. Маяковский

Вечером 30 января 2020 г. мы с приятельницей Еленой Кузнецовой возвращались из ахматовского музея, что  на улице Вахидова в Ташкенте, домой. В тот день литературный вечер, посвящённый 160-летнему юбилею А.П. Чехова, начавшийся в 15-30, затянулся до 18 часов.  Мы мчались сломя голову на остановку возле гостиницы «Россия», переименованную в  "Grand mir hotel", и сели в первый же прибывший, переполненный пассажирами,  автобус № 57, идущий в Сергели. Он мог меня  довезти только до «Братских могил». Сильно  помятые от давки в салоне, еле живые, мы доехали до нашей остановки и пулей выскочили из него как раз в тот момент, когда лопнуло переднее колесо автобуса и чёрный дым коромыслом охватил высыпавшихся на мокрую дорогу перепуганных пассажиров, толком не разобравшихся, что произошло на самом деле. Дальше, на ходу попрощавшись, мы с  приятельницей разбежались в разные стороны.

Оттуда до моего спального района на улице «Хазинабог» (бывшей академика Нурмухамедова), где располагались текстильные четырёхэтажные панельные дома-близнецы («2», «2-А», «2-В»,  «2-Г»  и др.), пришлось идти быстрым спортивным шагом до следующей остановки. Я всегда спешила домой в вечерние часы, чтобы успеть  вместе с моими соседушками-пенсионерками проделать с 19-20 час вечерний променад по родной махалле, расположенной за нашими типовыми домами. Всякий раз махалля открывала для нас хитроумные сплетения новых веяний западной и средневековых изысков  восточной  жилищной архитектуры. В ней можно было выявить  от строгих элементов дорического и ионического античных ордеров в мраморе до убойных  помпезных деталей современной урбанистической архитектуры – выставку ультрасовременных технических достижений и новых строительных материалов: бетона, стекла, железобетона и пластика. Новаторские эклектичные конструкции часто скрывались восточными декоративными формами, воспроизводившими несогласованные стили различных эпох.

Каждый коллективный поход по махалле сопровождался холеной домашней миниатюрной собачкой по кличке «Кнопка», близкой человеческому пенсионному возрасту. Она была не только обожаемым  домашним животным соседки Риммы с третьего этажа, но и общей любимицей всех жильцов нашего дома. «Кнопка» была похожа на рыжеватую лисичку с острой миловидной мордочкой и добродушным нравом. Она дрожала при виде больших псов, громко лаяла на чужих котов и случайных прохожих, если они непозволительно быстро бежали мимо неё, без должного уважения к её персоне. Местные жители, заприметив нас издалека, здоровались с нами по-русски и по-узбекски, признавая «своими» людьми. Вечерние прогулки  за разговором о том о сём, о повзрослевших детях и внуках, о маленькой пенсии и  массовом противодействии угрозам нового китайского коронавируса планете, о примиряющем все житейские проблемы мирном азиатском небе над головой доставляли море новых позитивных ощущений и укрепляли чувство крепкого соседского родства в разное время года и в любую погоду.

Так и в этот раз, добежав до своего дома, я на ходу поменяла  фетровую серую выходную шляпу на красную вязаную шапку, быстро переобула ботинки на каблуках на спортивные кроссовки и выскочила на улицу. Наша экскурсия по махалле, как обычно, продолжалась около часа. Вернувшись домой, я стала переодеваться и неожиданно обнаружила пропажу: на правом ухе не было золотой серёжки с фианитом: это был шок! В жизни я много теряла ювелирных украшений, но это был последний и единственный комплект из двух золотых серёжек и такого же колечка с искусственным  камушком. Такая пропажа подрывала не только мои ближайшие, но и далёкие  планы: летнюю поездку в Москву на встречу выпускников журфака МГУ, на которой мне бы хотелось предстать во всей элегантной красе.

Приобрести новые серёжки я не могла из-за отсутствия «свободных» денег и жёсткого режима экономии с тех пор, когда я последних 17  лет  издавала книжки самиздатом, за свой счёт. Большая часть скромного тиража, как принято, уходила на подарки родным и друзьям, а также благосклонным почитателям моего незвёздного творчества. Меньшая реализовалась по  символической цене, никак не окупавшей и десятой доли дорогих  типографских расходов. У меня резко поднялось давление. Бессонница всю ночь не отпускала меня. Следующий день, чтобы отвлечься и окончательно не сойти с ума, я работала допоздна над новой статьёй о юбилейном чеховском вечере в ахматовском музее. Мой  горячий репортаж с места события, в конечном счёте, был забракован моим шефом – редактором сайта «Культура.Уз» и спасён редактором другого портала, оперативно опубликовавшем его на «Письмах о Ташкенте»: публикация, к моему утешению,  получила на ФБ  положительные отзывы многих пользователей интернета, даже из далёкого новосибирского Академгородка, где в ФМШ проводили аналогичный литературный вечер в честь великого русского писателя.

Свой режим, однако, я не стала нарушать и около 19 часов вышла на прогулку с  приятельницами, терпеливо ожидавшими меня внизу у подъезда. Слово за словом я поделилась с ними своей бедой. Одна из них, Галина Руденко, соседка с четвёртого этажа, неожиданно стала  с пристрастием допрашивать меня: какая  была серёжка, маленькая или большая, гладкая или с камнем? Я подробно описала свою потерю.

Неожиданно для всех,  Галина рассказала о том, что её восьмилетняя глазастенькая внучка Виолетта в этот день, возвращаясь около часа дня из школы в сопровождении своего старшего 16-летнего брата Артура, нашла возле нашего дома рядом с изгородью серёжку, похожую на мою, утерянную, судя по моим описаниям. Соседушки на мгновение замерли, но никто не поверил в такое удачное стечение обстоятельств. Галина рассказала, что детей и внуков она всегда учила: «Чужого не хватай, своего не бросай! Свой сухарь лучше чужих пирогов» - и даже отругала их за то, что они по дороге из школы домой подобрали чужую вещь.

После вечерней прогулки по махалле Галина поднялась к себе и тотчас спустилась ко мне на второй этаж и позвонила в мою дверь. Переступив порог, она распахнула свою ладонь, в которой мерцала золотистым отблеском жёлтого металла и лунным отсветом магического минерала моя пропавшая серёжка.  Соседка горячо обняла меня и благословила: «Носи на здоровье!» Её внукам я, спохватившись, вдогонку быстро уходящей Галине  передала два  больших золотистых апельсина в благодарность за честный поступок – результат воспитания их благородной бабушки. Всю  свою молодость до выхода на пенсию Галина Фёдоровна Руденко проработала мастером мотального цеха Первой ткацкой фабрики на Текстильном комбинате в узбекской столице и жила по принципу: «Чужое добро впрок не пойдет. Чужого не желай, а своего не теряй!» Слава Богу, не перевелись ещё в «Ташкенте - городе хлебном» честные люди, на которых равняется «племя младое, незнакомое»!

Гуарик Багдасарова