«Я, конечно, вернусь... - не пройдёт и полгода…»: 36-ую годовщину памяти Вл. Высоцкого задушевно отметили в Ахматовском музее при РЦНК в Ташкенте

«Я, конечно, вернусь, весь в друзьях и в мечтах.

Я, конечно, спою,

Я, конечно, спою, - не пройдет и полгода…».

Вл. Высоцкий. Корабли.

              Общественный клуб-музей «Мангалочий дворик А. Ахматовой»  при Российском центре науки и культуры Узбекистана  21 07 16 отметил День памяти выдающегося поэта, актёра, барда Владимира  Семёновича Высоцкого (25 января 1938 - 25 июля 1980). Здесь собрались активисты ахматовского музея, барды из клуба авторской песни и поэзии «Арча», а также многочисленные гости -  любители поэзии и авторской песни, чтобы ещё раз самым непосредственным образом через воспоминания современников, стихи и песни приобщиться к жизни и творчеству всенародного кумира-песенника Владимира Высоцкого.

Владимир Семёнович  родился  25 января 1938г. в Москве. В 1960 г. закончил актёрское отделение Школы-студии МХАТ. Работал в Московском драматическом театре им. А.С. Пушкина, Московском театре  миниатюр, а с 1964 по 1980 гг.  – в московском театре драмы и комедии на Таганке, где сыграл более 20 ролей. Много выступал по всей стране и за рубежом, дважды гастролировал с концертами в Ташкенте -  в Доме знаний и Юбилейном дворце. Как актёр участвовал в создании 30 художественных и телевизионных фильмов. Написал более 600 поэтических произведений. Умер 25 июля 1980 г. Первый стихотворный сборник «Нерв» стараниями Роберта Рождественского вышел посмертно.  В 1987 г. удостоен звания Лауреата Государственной премии СССР,  тоже посмертно. Песни В. Высоцкого выпускались в конце жизни и после его ухода за рубежом: во Франции, США, Финляндии,  Германии, Болгарии, Японии, Израиле.

Общественный директор Ахматовского музея А.В. Маркевич  и другие  участники: заместитель заведующего  Отделом современной истории  и международных исследований Института истории АН РУ, большой поклонник Высоцкого -  Равшан Назаров; бард Александр Кралин, лауреаты международных фестивалей авторской песни Геннадий Арефьев, Арнольд Смородин, Дания Рысаева, Зафар Юсупов; декламаторы – Геннадий Ковалёв, Галина Козлова, учащаяся Юнусабадского лицея Мадина Абдувахидова воссоздали  атмосферу  не отторжения с годами, а приближения к поэту-песеннику, когда  единомышленники   и оппоненты не без  труда ума и души заново проникались стихами, песнями, воспоминаниями и открывали   для себя знакомого и до конца не разгаданного Владимира Высоцкого  с высоты его «прерванного полёта».

В этот раз главной малоизученной темой музыкально-поэтического вечера стало пребывание Владимира Высоцкого в Средней Азии. 

В Узбекистане Высоцкий был всего несколько раз. Информация об этих визитах разбросана по различным источникам и большей частью недоступна рядовому любителю. В сентябре 1973 года  московский театр Юрия Любимова "Таганка" отправился на вторые гастроли за пределы России – в Узбекистан и Казахстан. Насколько успешно прошли спектакли "Таганки" в Узбекистане, - вспоминают очевидцы, - трудно сказать что-то определённое. Спектакли "Пугачёв" и "Десять дней, которые потрясли мир" проходили на сцене концертного зала им. Свердлова, расположенного на улице Правды Востока.  Более горячо публика Ташкента,  Навои и Чирчика воспринимала сборные концерты артистов "Таганки", но лучший приём неизбалованные зрители оказывали Вл. Высоцкому на его сольных концертах. На одном из ташкентских предприятий во время обеденного перерыва его не хотели отпускать, хотя Высоцкий этим же вечером должен был играть спектакль, а потом ехать в Театрально-художественный институт, где и произошла знаменательная встреча  А.В. Маркевич с  её кумиром.

Газета "Индустриальный Навои" от 25 сентября 1973 года сообщала, что главный режиссёр "Таганки" Ю.Любимов и группа ведущих актёров была награждена Почётными грамотами Президиума Верховного Совета УзССР "за успешное проведение гастролей, сыгравших важную роль в эстетическом воспитании трудящихся республики". Эта грамота хранится ныне  в Московском музее революции.

Следующий приезд Высоцкого в Узбекистан в сентябре 1976 года запомнился несколькими сборными концертами всех "звёзд" советской эстрады и сольными выступлениями Вл. Высоцкого. Рассказывают, что после выступления Высоцкого на сцене люди моментально расходились и уже никого не хотели слушать, даже если это был Полад Бюль-Бюль-Оглы.

Газета "Комсомолец Узбекистана" 25 июля 1990 г. поместила в числе прочих воспоминаний о пребывании Высоцкого в Узбекистане в 1977-78 гг. короткий рассказ В. Патрина о его частных выступлениях в узком кругу. В тот приезд в Узбекистан Высоцкий, по свидетельству  А.Карпенко,  выступал также в Чирчике. О концерте, состоявшемся 20 октября 1977 г. во Дворце спорта, рассказывает музыкант З. Шершер (Туманов): «Из тех песен, что Высоцкий тогда исполнил, помню "Тот, который не стрелял", "Горное эхо", "Козёл отпущения", "Про Кука", "Я вышел ростом и лицом", "Чёрные бушлаты", "Братские могилы" (с неё он начал). Пел он при полностью включённом свете. Сказал, что хочет видеть лица людей".

Последние гастроли Владимира Высоцкого в Узбекистане состоялись за год до смерти, в июле 1979-го, резко подорвавшие его здоровье.  О том турне, во время которого Высоцкий перенёс клиническую смерть, написано очень много в интернете и  почти документально отражено в фильме: «Высоцкий. Спасибо, что живой». Достоверно известно, что Высоцкий и его спутники побывали тогда в Ташкенте, Учкудуке, Зарафшане, Навои и Бухаре, но исследователи до сих пор не могут прийти к согласию даже в таких простых вопросах как маршрут поездки, даты и количество выступлений в разных городах. Существует также недоказанная версия, что в июне 1975 года Высоцкий был в Средней Азии с концертами в Туркмении и Таджикистане[1].

Ведущая программы,  директор клуба-музея А.В. Маркевич рассказала о своих встречах в Ташкенте  и в Москве с Владимиром Высоцким, его матерью Ниной Максимовной Серёгиной (Высоцкой)  и позднее сыном поэта - Никитой Высоцким.  Альбина Витольдовна рассказала  о своих  впечатлениях от  выступления  в 1974 году молодого поэта. Высоцкий читал наизусть только что завершённое своё программное стихотворение  «Памятник» в учебном театре Ташкентского театрально-художественного института имени А.Н. Островского, где  он выразил авторскую смелую независимую жизненную позицию, которой впоследствии оставался   верен до конца своей жизни: «Я, напротив, ушёл всенародно – из гранита!».

После его выступления наступила минутная тишина, и потом – шквал аплодисментов. Немеркнущие  восторженные отклики  ташкентских зрителей на вечере памяти в Ахматовском музее о  знаменитой роли «Хлопуши»  Высоцкого в  гастрольном спектакле «Пугачёв»  в Концертном зале им. Свердлова  в том же году в узбекской столице дополнили живой образ Высоцкого-актёра.

Его не признавала официальная власть, но он был награждён за свой безмерный талант песенного поэта всенародной любовью. Свои песни Высоцкий называл «стихами под гитару» и своим духовным отцом считал Б. Окуджаву. Между ними, видимо, была тонкая душевная  связь, позволившая Окуджаве позднее написать  поминальную проникновенную песню «О Володе  Высоцком», без слёз которую слушать невозможно после их ухода в вечность:

Ненадолго разлука, всего лишь на миг, а потом

Отправляться и нам по следам по его  по горячим.

Пусть кружит над Москвою охрипший его баритон,

Ну, а мы вместе с ним посмеемся и вместе поплачем.

Неизгладимые  восторженные воспоминания  Равшана Назарова о посещении в 2014 году музея Высоцкого в Москве и знакомство  публики с  многочисленными  эпиграфами и цитатами в его  научных статьях из поэзии Высоцкого добавили  уверенности в том, что программные стихотворения Высоцкого 70- годов прошлого века спустя десятилетия звучат современно, будто созданы в наши дни. Такое впечатление оставили песни Вл. Высоцкого в исполнении ташкентских бардов из клуба «Арча». «Песню о друге » вместе с Зафаром Юсуповым и Арнольдом Смородиным подпевали все без исключения поклонники поэта-песенника Владимира Высоцкого.

Для всех собравшихся стало откровением знакомство с книгой «Запрещённые песни» ("Таъкикланган кушиклар") Вл.  Высоцкого в переводе  узбекским поэтом А. Каримом с вступительной статьёй к ней Александра Файнберга, вышедшей в 2006 г. в Узбекском издательстве "Янги аср авлоди" ("Новое поколение"). Узбекский поэт, публицист, переводчик Амиркул Карим более 30 лет переводит и публикует стихи знаменитого русского поэта, всенародно признанного  "совестью ХХ века». Теперь узбекские читатели могут читать на родном языке стихи и песни поэта. В книге также приведены стихи В. Высоцкого на русском языке. А. В. Маркевич зачитала собравшимся  несколько высказываний узбекского переводчика о Вл. Высоцком и его поэзии из этой книги.

- Личность и творчество В. Высоцкого меня привлекают давно, - говорит А.

Карим. Однажды он писал:

Это смертельно почти, кроме шуток, (Кушикларим таъкик этилган,

Песни мои под запретом держать. Хазили йук, имоним бутун.

Можно прожить без еды сорок суток, Кирк кунча оч яшаса булар,

Семь - без воды, без меня - только пять. Сувсиз - етти, менсиз-чи- беш кун.

-Поэтому я назвал эту книгу "Запрещенные песни".

В предисловии к книге Народный поэт Узбекистана Александр Файнберг вспоминает гастроли и встречу с поэтом в Ташкенте: «...Однажды в Ташкенте Высоцкий был приглашен в гости одним из его почитателей. Все нормально. Застолье. Беседы. И вдруг Владимир по-своему открыто спросил у хозяина:

- А что? Мода на меня? Поэтому позвали?

- Хозяин дома не обиделся. Он просто встал и взмахом руки позвал

знаменитого гостя в другую комнату.

А там... На стеллажах кассеты, кассеты, кассеты. Высоцкий, Высоцкий, Высоцкий. Беря любую из них, хозяин читал наизусть его стихи и песни. От первых полублатных прибауток до трагических строк, где Владимир с любовью и смертью "на ты". И Владимир Семенович заплакал…"

В Узбекистане много почитателей творчества В. Высоцкого - узбеки,

русские, украинцы, таджики. В эти дни, когда любители творчества поэта

отмечают 36-ую годовщину смерти поэта, "Запрещенные песни" остаются значимым  подарком для его поклонников.

Клуб поэзии, театра и музыки им. В.Высоцкого в ахматовском музее жил и действовал более десяти лет. Сейчас в «Мангалочьем дворике Анны Ахматовой» проводятся встречи по знаменательным датам, связанным с жизнью и творчеством великого выразителя народных дум и чувств, поэта, признанного миром. И сейчас, как поётся в песне  Булата  Окуджавы, «Пусть кружит над Москвою охрипший его баритон, ну, а мы вместе с ним посмеёмся и вместе поплачем». Не только над Москвой, - над Ташкентом, Ангреном, Навои, Чирчиком и над всей бывшей большой страной…

27 июля 2016 г. в Греческом  культурном центре  узбекской столицы состоится концерт  памяти Владимира Высоцкого.  Организаторы –  известный Ташкентский клуб авторской песни и поэзии «Арча».

Гуарик Багдасарова

        

---

[1] Автор статьи использовал источник http://www.vysockii.ru/stati/vysockij-v-srednej-azii/.

В Ахматовском музее в Ташкенте отметили 95- летие со дня смерти русского поэта Александра Александровича Блока

Александр Блок (1880-1921) вошел в литературу на рубеже XIX-XX вв. и стал одним из самых ярких представителей символизма второго поколения - так называемых младосимволистов. Ранняя лирика Блока (его первая книга "Стихи о Прекрасной даме", 1904) была наполнена интимными переживаниями и мистическими видениями. В дальнейшем диапазон его поэзии существенно расширился. Начиная с пьес "Балаганчик" и "Незнакомка" (1906);  книг стихов "Нечаянная радость" (1907);   поэмы «Возмездие», начатой в 1910 г. и незаконченной;   драмы «Роза и Крест» (1912),  - в сочинения Блока проникли жесткая ирония и пародия. Другой постоянный мотив - гибель гуманистической цивилизации, на смену которой приходит новое варварство, отражённое им в революционно-патриотической оде "Скифы" (1918), которую в последнее время так часто цитируют новые политики, пытаясь объективно определить место России в современном геополитическом пространстве:

Мильоны – вас. Нас тьмы, и тьмы, и тьмы.

Попробуйте, сразитесь с нами!

Да, скифы мы, да, азиаты мы,

С раскосыми и жадными очами.

Блок  по-своему принял Октябрьскую революцию. Он как утончённый художник услышал в ней  «музыку» -  музыку разрушения ненавистного ему старого мира («Слушайте музыку революции!») и раньше других поэтов отразил ее в собственном творчестве (поэма "Двенадцать", 1918), споры о которой не затихают до сих пор. Сам поэт, обычно беспощадно строгий к себе, сказал, закончив это произведение: «Сегодня я – гений».

После «Двенадцати» и «Скифов» поэтическое творчество Блока оборвалось. В последние годы он плодотворно писал статьи, очерки, рецензии, заметки по вопросам культуры, литературы и театра. Он трудился в Государственной  комиссии по изданию классиков, в Театральном отделе  Наркомпроса, основанном А.М. Горьким издательстве «Всемирная литература», в Большом драматическом театре. В Союзе поэтов был избран первым его председателем.

Жить ему оставалось недолго. Зимой, весной и летом 1921 года состоялось последнее триумфальное  выступление Блока – с вдохновенной речью о его любимом поэте и тёзке – Александре Пушкине и чтением своих стихов в Петрограде и Москве, которое неизменно завершалось его жизнеутверждающей «лебединой песней» – «Пушкинскому Дому»:

Имя Пушкинского Дома

В Академии наук!

Звук понятный и знакомый,

Не пустой для сердца звук

……………………………

Пушкин! Тайную свободу

Пели мы вослед тебе!

Дай нам руку в непогоду,

Помоги в немой борьбе!

Не твоих ли звуков сладость

Вдохновляла в те года?

Не твоя ли, Пушкин, радость

Окрыляла нас тогда?

Вот зачем такой знакомый

И родной для сердца звук –

Имя Пушкинского  Дома

В Академии наук.

Вот зачем в часы заката,

Уходя в ночную тьму,

С белой площади Сената

Тихо кланяюсь ему.

11 февраля 1921

В мае Блок  почувствовал недомогание, перешедшее в тяжёлую болезнь. Утром 7 августа 1921 года он скончался. Молодой, тогда начинающий писатель Константин Федин вспоминал об этом так: «Блок умер молодым, но странно ощутилось, что с Блоком  отошла прежняя, старая эпоха… Стало очевидно, что уже  никто оттуда  не сделает такого шага, а если повторит  его, в том не будет подобного мужества и подобной тоски о правде будущего, какие проявил Александр Блок».

 В «Мангалочьем дворике Анны Ахматовой»  14 июля 2016 г. с небольшим опережением собравшиеся активисты музея – Вадим Фомичёв, Раиса Крапаней, Олег Бордовский, Сергей Слонов, Умида Каримова, Евгения Абалян, Геннадий Арефьев, автор этих строк и гости – это молодые лицеисты, а также  бард из Клуба авторской песни  и поэзии «Арча» Александр  Кралин, впервые переступившие порог ахматовского музея при РЦНК в Ташкенте, приняли участие  в дискуссии на тему: «Александр Блок в наше время», посвящённую  юбилейной поминальной дате. Каждый участник литературной  дискуссии выразил своё отношение к русскому поэту-символисту и объяснил, за что он любит и ценит творчество А. Блока.

Знаток «Серебряного века» филолог Вадим Фомичёв сделал доклад на тему «Ахматова и Блок». Он признался, что до конца так и не смог понять А. Блока, в том числе его «прохладное отношение»  к своей талантливой современнице  Анне Ахматовой, которая отвечала ему взаимно, с переменным интересом к его поэзии.

Однажды в 1914 г. в ночном кабачке «Бродячая собака», где собирался весь петербургский поэтический  бомонд, включая вождей символизма – Александра Блока, Валерия Брюсова, Андрея Белого, - Анна Ахматова прочитала своё стихотворное посвящение Блоку («Я пришла к поэту в гости»). Приблизительно в то же время Блок написал единственное посвящение Анне Ахматовой (декабрь 1913): «Красота страшна», - вам скажут…».

Обмен монологами между  крупнейшими поэтами «Серебряного века» продолжился в 1916 г., когда Анна Ахматова послала Блоку свою новую поэму «У самого моря». В  ответ она получила пространное добросовестное искреннее послание, в котором Блок  сделал несколько существенных замечаний относительно стилистики языка («это вообще не ваше, общеженское, всем женщинам этого не прощу), а также сюжета поэмы («не надо мёртвого жениха, не надо кукол, не надо экзотики, не надо уравнений с десятью неизвестными; надо ещё  жёстче, неприглядней, больней»). Зато в заключение своего беспристрастного критического  письма Блок делает сердечное признание: «Но всё это пустяки, поэма настоящая, и Вы – настоящая» и подписывается «Преданный Вам Ал.  Блок».

А. Блоком, Г. Ивановым, М. Цветаевой не исчерпывается список поэтов, посвятивших свои произведения Ахматовой. Н. Гумилёв посвятил ей  целый сборник стихов. Своим воспоминаниям об Александре Блоке Анна Ахматова осталась верна до конца своих дней. Так, в 1944-1960 гг. она посвятила ему ещё три стихотворения, в одном из которых она  назвала его «трагическим тенором эпохи».

Олег Бордовский, знаток теории поэзии и особенно тяготеющий к одной из её сложных строгих форм – сонету, прочитал один из вольных сонетов Александра Блока и разобрал его по косточкам, высоко оценив особенности «русского»  сонета.

Умида Каримова прочитала наизусть любимое стихотворение  раннего Блока  «Незнакомка».

Лауреат  международных фестивалей авторской песни, композитор-исполнитель Геннадий Арефьев рассказал, что  творчество А. Блока в 2002 году покорило его музыкальностью стихов  и стало для него отправной точкой в создании романсов на стихи  других поэтов, включая наших соотечественников. Геннадий Степанович написал более сорока романсов на стихи А. Блока и в настоящее время готовит два альбома с участием Марины Исаевой (вокал) и Инны Закировой (фортепиано), куда войдут  песни на стихи из блоковского цикла  «Кармен» и другие. Исполненные Г. Арефьевым романсы на стихи А. Блока вызвали горячую позитивную реакцию у слушателей.

Александр  Кралин поделился со слушателями своими новыми авторскими песнями, в которых патриотические темы органично сочетались с  лирическими мотивами, как это бывает в искусстве думающих авторов, хорошо знакомых с  классическим искусством.

Автор этих строк  в своём выступлении сделала акцент на двух аспектах творчества выдающегося поэта «Серебряного века», оставившего свой  благородный след не только в истории русской, но и армянской литературы. Александр Блок оставил потомкам лучшие из лучших переводов творчества его современников, выдающихся армянских поэтов Аветика Исаакяна (1875-1957)  и Ваана Терьяна (1885-1920). Они вошли в Антологию армянской поэзии под редакцией В.Я. Брюсова и А. М. Горького (1916) и до сих пор пользуются признанием в армянском народе и у русских читателей.

Второй акцент ваш верный слуга позволила себе сделать на волнующей меня теме: «О назначении поэта»:  А. Блок и А. Пушкин».

Седьмого августа 1921 г.  Александра Блока не стало: «Свершился дней круговорот». Он был похоронен на Смоленском кладбище без речей. Под старым клёном. Ему хотелось, чтобы могила была простой и чтобы на ней рос клевер. Говорят, нужно умереть, чтобы жизнь стала судьбой. Он умер на сорок первом году жизни. Это не так мало для гения. Пушкин умер в тридцать семь лет. Лермонтов не достиг двадцати восьми. Но осталась частица Будущего, которая была в жизни А. Блока и в его стихах. Из поколения в поколение в сознание живущих юношей он входит с неутолимой жаждой бытия:

О, я хочу безумно жить:

Всё сущее – увековечить,

Безличное – вочеловечить,

Несбывшееся - воплотить!

Пусть душит жизни сон тяжёлый,

Пусть задыхаюсь в этом сне, -

Быть может, юноша весёлый

В грядущем скажет обо мне:

Простим угрюмство – разве это

Сокрытый двигатель его?

Он весь дитя добра и света,

Он весь – свободы торжество!

Закономерно, что именно этим стихотворением в исполнении Вадима Фомичёва завершился музыкально-поэтический вечер  памяти Александра Блока в Ахматовском музее.

Есть что-то от Пушкина в этих стихах, как будто они возникли перед мысленным образом «солнца русской поэзии». Вот запись того же 1914 года: «Перед Пушкиным открыта вся душа – начало и конец душевного движения». В самом конце жизни Блок записал: «Перед нашими глазами с детства как бы стоит надпись: огромными буквами написано: Пушкин. Это имя, этот звук наполняет многие дни нашей жизни».

К сожалению, до нас не дошло ни одного жизнерадостного художественного изображения облика пота, запечатлённого его современниками. Виктор Васнецов на одном из своих полотен изобразил Гамаюна-птицу чёрного пера с мрачно-прекрасным человеческим лицом, воспетую в древнерусских сказаниях как существо пророчествующее о грядущих судьбах. А. Блоку было 19 лет, когда он написал статью «Гамаюн, птица вещая». Она стала как бы заставкой ко всему его творчеству. Блок сам стал Гамаюном России. И на всех немногих сохранившихся изображениях Блока лежит отпечаток его трагических прозрений и драматических метаморфоз.

Наиболее известный среди них - классический портрет художника К. Сомова (1907), который не признали  близкие А. Блока и сам поэт. Сохранился  следующий отклик: "За это время он (К.С.) написал ряд замечательных портретов русских поэтов, среди них – зловещий портрет Александра Блока и демонический, отталкивающий, но чрезвычайно похожий и выразительный портрет Фёдора Сологуба". Иоганнес фон Гюнтер (Из книги "Жизнь на восточном ветру" - //Наше наследие, 1990., №7, с. 63).

 А. Блок писал по поводу сомовского портрета: «Я сам, позорный и продажный, с кругами синими у глаз». А между тем друзья оставили потомкам куда более радостные, живые литературные портреты, особенно молодого А. Блока, без налёта декадентской бледности. А. Белый говорит о нём: «Что меня поразило в Александре Александровиче – цвет лица: равномерно обветренный, розоватый, без вспышек румянца, здоровый; и поразила спокойная статность фигуры, напоминающая статность военного, может быть, «доброго молодца» сказок. По свидетельству тётушки М.А. Бекетовой, у Блока была большая физическая сила, верный и меткий глаз: косил ли он траву, рубил ли деревья или рыл землю, - всё выходило у него отчётливо; всё было сработано на славу. Он даже говорил, что работа везде одна: что печку сложить, что стихи написать. Как по-разному видели Блока!

Не сохранилось ни одного портрета смеющегося Блока, а между тем многие вспоминают, как он улыбался, смеялся, шутил и даже рисовал на себя шаржи. Известный литературовед и писатель 20 века В. Лакшин в своей статье: «О, я хочу безумно жить», основываясь на воспоминаниях современников о Блоке, делает объективный вывод: «Что говорить, в его глазах была неизлечимая печаль, но никогда он не притворялся, не гримировал себя под декадента с зелёно-бледным лицом и вялыми кистями рук. До последней роковой болезни ещё в 1920 году колол обледенелые дрова и таскал на себе подмороженную капусту из дальнего кооператива».

Десятого февраля 1921 года в Доме литераторов на торжественном собрании в 84 годовщину смерти Пушкина выступил Александр Блок. Как сорок лет назад Ф.М. Достоевский в «Слове о Пушкине», Блок подводил итог прожитой жизни. Это были вещие слова «О назначении поэта», которые объединили всех слушателей – друзей и недругов поэта, близких и не понимавших его до конца. Осуществляя связь времён, Блок сказал после Достоевского своё прощальное слово – и тоже о Пушкине:

- Поэт – величина неизменная. Могут устареть его язык, его приёмы, но сущность его дела не устареет… Сущность поэзии как всякого искусства неизменна.

В этот же день Блок закончил своё последнее стихотворение – «Пушкинскому Дому». Это было прощание с жизнью с «весёлым именем Пушкина» на устах.

Блок говорил: «Гений излучает свет на неизмеримые временные расстояния». К.Г. Паустовский, ссылаясь на эти слова, утверждал, что они целиком относятся и к А.Блоку. «Его влияние на судьбу каждого из нас, - писателя и поэта, может быть, не сразу заметно, но знаменательно. Мы живём в светоносном излучении его гения, и оно дойдёт, может быть, более ясным до будущих поколений нашей страны:

         «И всё уж не моё, а наше,

         И с миром утвердилась связь…». 

Прав был А. Блок, записавший  в своём дневнике когда-то: «Мы умираем, а искусство остаётся. И цели его нам не известны…».

Гуарик Багдасарова

Горячий шелест лета

Воспоминание о лете

Сыну Павлу

Зелёный мяч летает в облаках.

И волны пенятся у берега беспечно.

Песочные часы в босых ногах

Отмеривают знаки Вечности.

Новорождённый день безмерно щедр.

И мы познали все его знаменья:

Лучистость глаз, и лучезарность сфер,

И силу неземного притяженья.

Зелёный мяч летает в облаках.

И волны пенятся у берега беспечно.

И  мчимся мы туда на всех парах,

Чтоб снова окунуться в детство.

На картину К. Брюллова "Июльский полдень"

Сад просветлел в осеннем листопаде,

На землю сбросив золото одежд.

Рубины роз мерцают у ограды

В прощальном блеске утончённых грёз.

Июльский полдень гроздь впитала

И светится лампадой в полутьме.

В прохладном доме римская богиня

Срезает виноград, благословляя жизнь.

 

Август

Уже шуршит опавшая листва,

И на сердце восходят думы.

И это всё, что есть ты для меня,

Когда прохладой сводит губы.

Сметают листья, а в ушах их хруст.

Уходят люди – сердцу лишь больней.

Как густо листьями усыпал август

Дорогу к дому и душе моей.

Чилля
                                                               Татьяне Поповой

В Центральной Азии блажит «чилля».

Пятки ног обжигает горячий песок на пляжах.

Спелые арбузы трескаются от прикосновения ножа.

Небо струится наземь прозрачным потоком света.

Так что кажется иногда, что мы вовсе не люди,

А рыбы, обитающие на дне воздушного океана.

В Царскосельском парке

А лето было долгим, приглушённым.

Неслышно падал лист в преддверье осени

И где-то на прудах в прозрачной просини

Терялся осязаньем одиночества.

Но не привычным, буднями притушенным,

Оно явилось в вековой глубинности.

Так в старом парке новизной невинности

Стихами просыпалась юность Пушкина.

Белые ночи

В янтарных бусинках -

Солнечное тепло твоих рук,

Настоящее, проявленное будущее

И пророчество прошлых времён.

В них - прозрачность твоей души,

Тайна внутренней жизни в тиши

Петербургской квартиры, где ты

Читал Гумилёва, Багрицкого,

Иосифа Бродского мне наизусть.

Нынче чётки поведали мне,

Как с любовью когда-то

Ты нанизывал сгустки солнца

На путеводную нить Ариадны, 

Чтобы украсить грудь женщины,

Имя которой ты даже не знал.

Однажды она вошла в твой дом.

И вдруг ты вспомнил,

Что ждёшь её с того самого дня,

Когда на Балтийском побережье

Ты собирал магические бусы -

Женщине, неведомой тебе.

Под сенью  Северной Пальмиры

В Соснове вереск розовый цветёт,

И в озере закат на дне пылает.

Черники буйство синевой мерцает

Средь обожжённых осенью кустов.

Мы здесь живём библейски свято:

Отмериваем жизнь лесной верстой,

Утиным косяком в лучах заката, -

Мы здесь живём по солнечным часам.

А там, за той чертой  дожди шальные,

И в небе реют контуры дворцов.

И Медный всадник площадью пустынной

Тревожит время  цоканьем подков.

Конец лета

Как много нежности в осинах тонких…

Опята спрятались под листьями опять.

Прощальный ломкий свет окутал воздух

И охватил меня огнём до самых пят.

Так хорошо принять привет бездомный,

Ответно замереть на выдохе в простор.

И осознав дар божий невесомый,

Успеть благословить осиновый костёр.

О назначенье Слова

Я чашу яда выпила до дна.

Как Феникс, возродилась снова.

Над пепелищем злобы и добра

Витает зов о назначенье Слова.

Угрозы чести, гнусная молва,

Ожесточённого страданья слёзы

Не омрачили  радость естества,

Мой звонкий смех и творческие грёзы.

В том естестве  царит желанье

Духовного существованья

И жизни вольной в свете бытия,

Когда мы  можем выразить себя.

Поэт, художник – властелин

Своих изменчивых желаний.

В экстазе высшем Музой одержим,

Свободный от земных терзаний.

Он выбрал траекторию прозрений,

Простёртый над потоком бытия.

Бездомный, легкокрылый гений,

Парит он под покровом Божества.

Гуарик Багдасарова

Двойной праздник необычно отметили в Ахматовском музее в Ташкенте

«За всё добро расплатимся добром,

За всю любовь расплатимся любовью...»

Н. Рубцов. Русский огонёк.

         В канун Всероссийского дня семьи, любви и верности – 07 06 16 – собрались активисты клуба-музея «Мангалочий дворик Анны Ахматовой»  в  в Российском центре науки и культуры в Ташкенте, где еженедельно в «чистый четверг» проходят тематические музыкально-поэтические вечера, в большей степени связанные с литературными именами «Серебряного века» и советской эпохи, а также с календарными праздничными датами.

Впервые  День семьи, любви и верности отмечался в 2008 году, который был объявлен в России годом семьи. Этот праздник в России учрежден по инициативе депутатов Государственной Думы. Интересно, что инициатива празднования Дня семьи поддержана всеми традиционными религиозными организациями России — ведь идея празднования Дня семьи, любви и верности не имеет конфессиональных границ. В каждой религии есть примеры семейной верности и любви. Идея праздника возникла несколько лет назад у жителей города Мурома (Владимирской области), где покоятся мощи святых супругов Петра и Февронии, покровителей христианского брака, чья память совершается восьмого июля.

Всероссийский день семьи  в этом году совпал с празднованием Ураза-байрама – Праздника разговения (Ид-аль-фитр), по мусульманскому календарю. В 2016 году начало поста приходится на 6 июня, конец – на 5 июля. Ураза-байрам -2016, соответственно, отмечается в России и у нас в Узбекистане 6 июля и продолжается три дня.

         Двойной праздник в «Мангалочьем дворике Анны Ахматовой» открыла Умида Ганиевна Каримова, химик по образованию и  самозабвенная поклонница русской поэзии и литературы. Она рассказала всем собравшимся об историческом и  важном нравственном значении мусульманского праздника Ураза-байрам в наши дни:

Праздник Ураза-байрам означает окончание строгого поста. Долгих 29 или 30 дней месяца Рамадан мусульмане всего мира смиряли в дневное время плоть, страдали от жажды и голода, совершали благие дела. Пройдя благочестивое очищение души и тела, в первый день следующего после Рамадана месяца мусульманского календаря Шавваль последователи ислама начинают праздновать завершение благословенных испытаний и милость Аллаха. Традиция празднования Ураза-байрам восходит к самому Мухаммеду, основателю ислама.

Накануне праздника принято: начисто убирать в домах и хозяйственных постройках; мыть и чистить домашних животных; приобретать новую утварь и посуду; менять постель, покрывала, скатерти; украшать жилище; закупать продовольствие и подарки. Все это необходимо для будущих радостных застолий, а также угощений для родственников, друзей и членов общины (уммы).

 Очень важна традиция благотворительных приношений (милостыни), когда собираются продукты, либо деньги,  для бедняков, странников и других нуждающихся. Не менее важно перед праздником попросить прощения у тех, перед кем виноват и, в свою очередь, всех простить: этот день надо встречать в мире и спокойствии. В эти дни мы молимся о своих близких, каемся в своих грехах и обидах,  прощаем чужие грехи,  желаем всем здоровья, долголетия и благополучия и делимся с соседями, друзьями, братьями нашим домашним  угощением.

В честь мусульманского праздника Умида надломила  горячие узбекские лепёшки и всех присутствующих угостила «патыром». Она не обошла вниманием ни одного гостя и всех наградила пакетами с восточными сладостями, приготовленными собственными руками.

Этот незапланированный  жест  душевной доброты  был символичен, словно унаследован  с прошлых времён, увековеченных в  советском художественном фильме Ш. Аббасова «Ты не сирота» и новом документальном фильме  «Большое сердце Ташкента»  сценариста Б. Бабаева и режиссёра Хаджи-Мурата Валиева. Широко известен факт особого отношения к Анне Андреевне Ахматовой в годы её южной эвакуации в Ташкенте первого председателя СП Узбекистана Хамида Алимджана. Памятна его записка на листке откидного календаря, в которой он просит жену Зульфию не забыть передать Ахматовой лепёшки. Из поколения в поколение передаются народные традиции особого внимательного отношения к людям не только в суровые дни войны, но и благословенные мирные времена.

         Эта несказанная доброта  человеческой души в продолжение праздника звучала в поэзии Николая Рубцова (1936-1971). Каждая творческая встреча в «Мангалочьем дворике Анны Ахматовой» таит приятные сюрпризы. Так, и в этот раз директор  ахматовского общественного  клуба-музея А.В. Маркевич вместе с филологом, как оказалось, знатоком поэзии не только «Серебряного века», но и всего ХХ столетия, Вадимом Фомичёвым подготовили интересные доклады, связанные с жизнью и творчеством Николая Рубцова. Вадим Фомичёв читал  его лирические стихи о несостоявшейся любви. У поэта была сложная драматическая судьба «несчастливца», но в своей поэзии он часто хотел быть и  бывал счастливым, как, например, в известном стихотворении «Букет», позднее положенным на музыку и  ставшим очень популярной песней в репертуаре А. Барыкина. В. Фомичёв читал это стихотворение, а слушатели охотно подпевали ему:

Я буду долго

Гнать велосипед.

В глухих лугах его остановлю.

Нарву цветов

И подарю букет

Той девушке, которую люблю.

Я ей скажу:

- С другим наедине

О наших встречах позабыла ты,

И потому на память обо мне

Возьми вот эти

Скромные цветы! -

Она возьмёт.

Но снова в поздний час,

Когда туман сгущается и грусть,

Она пройдёт,

Не поднимая глаз,

Не улыбнувшись даже...

Ну, и пусть.

Я буду долго

Гнать велосипед,

В глухих лугах его остановлю.

Я лишь хочу,

Чтобы взяла букет

Та девушка, которую люблю...

Из доклада В. Фомичёва любители поэзии узнали неизвестные страницы пребывания русского советского поэта в Ташкенте в 1954-56 гг. Увы, оно не было столь же счастливым и относительно благополучным, как у А. Ахматовой и её литературного окружения в годы войны (1941-1944). Здесь в 1954 г. поэт написал одно из самых своих драматических стихотворений: «Да, умру я!». Его жизнь трагически оборвётся в 1971 году. Но задолго до этого поэт  для себя понял, что главное в его жизни – стремиться  до конца оставаться верным своей внутренней чистоте, несмотря на вынужденное  бродяжничество, отсутствие родного дома и частое применение ложного защитного средства от толпы - внешней эпатажности  поведения. Николая Рубцова сделала великим поэтом именно неподвластная внутренняя работа над собой. Об этом его итоговые стихи: «В горнице моей светло» и «До конца» (их можно прочесть в интернете). У Николая Рубцова было особое отношение к музыке:

***

В минуты музыки печальной

Я представляю жёлтый плёс,

И голос женщины прощальный,

И шум порывистых берёз,

И первый снег под небом серым

Среди погаснувших полей,

И путь без солнца, путь без веры

Гонимых снегом журавлей...

Давно душа блуждать устала

В былой любви, в былом хмелю,

Давно понять пора настала,

Что слишком призраки люблю.

Но всё равно в жилищах зыбких -

Попробуй их останови! -

Перекликаясь, плачут скрипки

О жёлтом плёсе, о любви.

И всё равно под небом низким

Я вижу явственно, до слёз,

И жёлтый плёс, и голос близкий,

И шум порывистых берёз.

Как будто вечен час прощальный,

Как будто время не при чём...

В минуты музыки печальной

Не говорите ни о чём.

1966

Эту светлую музыку ахматовцам подарил в этот день Лауреат международного конкурса гитаристов в Израиле («Классическая гитара», 2008 г.)  - Андрей Галаян. Он представил сложную и разнообразную программу для шестиструнной гитары. Его выступление можно было бы  разделить на три части, хотя он играл без перерыва, изредка поклоном головы отвечая на бурные аплодисменты и единодушное требование публики  ещё сыграть на бис.

В «Мангалочьем дворике А. Ахматовой» прозвучали в исполнении А. Галаяна произведения Сергея Руднева: «Хуторок», «Ах, ты, степь широкая»,  «Русская рапсодия», в основу которых вошли обработанные композитором русские народные песни. Если закрыть глаза, то может показаться, что играет целый ансамбль русских народных инструментов.

Во второй части сольного концерта Андрея Галаяна прозвучали любимые испанские и итальянские мелодии эпохи Ренессанса, а также переложенные для гитары импровизационного склада «каприсы» и изобилующая неожиданными оборотами и эффектами «Кампанелла» Николо Паганини. 

В третьей  части концерта А. Галаян раскрыл перед слушателями своё композиторское искусство. В его «Восточной фантазии» можно было без труда узнать отголоски знаменитой Хорезмской  лезгинки, «Андижанской польки», «Наманганин олмаси» и других известных узбекских народных песен и танцевальных мелодий. Только хорошо зная музыкальный фольклор своей Родины и искусство инструментовки, можно заставить гитару  звучать разными инструментами:  в руках  виртуоза она то превращалась в рубаб, то звенела дойрой, а то пела одиноким печальным  голосом  акына в степи.

На вопрос из публики к одному из первых учителей  Андрея Галаяна, что отличает солиста от других  знаменитых музыкантов, преподаватель Республиканского специализированного музыкального академического лицея  имени В.А. Успенского В.А. Цветков рассказал об этапах тернистого творческого пути своего воспитанника и подчеркнул:

-  Андрей – это не просто музыкант, а художник, чувствующий суть музыки и целиком погружённый в неё. Если ему дать в руки  современную мастерскую гитару – он обойдёт всех великих гитаристов мира.

В заключение праздничного музыкально-поэтического вечера на просьбу А.В. Маркевич прочитать в адрес  музыканта экспромт, автор этих строк  отозвалась кратким стихотворным посвящением в форме верлибра от лица всех благодарных слушателей:

***

Гитаристу А. Галаяну

Мерный прибой переборов гитары искрится

смыслом глубинным, звучанием струнным.

Мечты, покинувшие меня в сутолоке дней,

расцвели первоцветом в вечерних сумерках.

Исповедальны  книжные, нотные знаки.

Глиняные цветы в руках ожили, как люди,

Богом созданные. Что бы значило это?..

Возрождение жизни!…

Домой  ахматовцы возвращались с новыми знаниями в голове, свежими эмоциями на сердце и не с пустыми руками. 

Гуарик Багдасарова