Государственный
академический Большой театр имени А. Навои в эти весенние дни начинается не с
банальной вешалки в пустом гардеробе, а с моря цветущих горных тюльпанов всех
оттенков радуги на театральной площади
перед главным входом в главный храм искусств узбекской столицы.
Молодёжь замирала возле каждой клумбы и делала селфи (self )
прежде, чем слиться с основным
потоком прохожих, продвигающихся к Большому театру с заветной целью – увидеть вторую премьеру оперы П.И.Чайковского "Иоланта" в
новом прочтении режиссёра-постановщика, народного артиста Узбекистана и
Азербайджана Фирудина Сафарова.
В фойе
поклонников оперного искусства ожидал новый сюрприз, приуроченный к Всемирному дню театра
— 27 марта — уникальная выставка
истории ГАБТ им. А. Навои в документальных фотографиях, костюмах, эскизах
декораций и произведениях театрально-декорационного искусства. Здесь на
уникальных фото можно было увидеть
созвездие мастеров оперной и балетной сцены: народная артистка СССР Галия
Измайлова (1940-ые гг.); народная артистка СССР Валентина Проскурина в балете
Т. Мушеля «Кашмирская легенда» (1960-ые гг.);
Сасон Беньяминов в роли Фигаро в опере «Севильский цирюльник» Д. Россини
(1960-е гг.) и многие другие.
Изящные эскизы декораций
народного художника Узбекистана Мели Мусаева к музыкальной драме «Шерали»,
опере Т. Садыкова, Р. Глиэра «Лейли и Меджнун» конца 40-х годов ХХ века без слов повествуют о том, что художники не
делали скидок на трудности послевоенных лет. Напротив, то эстетическое
наслаждение, которое неизменно сопутствует восприятию классических опер и
балетных постановок, быть может, как никогда ранее, стало особенно важным в
решении художественного образа спектаклей.
Внимание многих посетителей
театральной выставки привлекли вышивки
шёлком «Павлины» и «Белые лилии» молодого декоратора-художника Наргизы
Темиргалиевой, выпускницы Национального института художеств и дизайна имени К.
Бехзада, успешно оформляющей сейчас спектакль «Баядерка» и другие постановки из
репертуара ГАБТ им. А. Навои.
В целом,
выставка демонстрирует преемственность лучших
мировых художественных традиций, которых придерживается ГАБТ им. А.
Навои в настоящее время. Под
впечатлением натуральных на природе и условных рукотворных декораций театралы входили в зрительный зал спокойно,
без ажиотажа, пережитого в Дни открытых дверей, рассаживались на своих местах,
в соответствии с приобретёнными в кассе билетами и приглашениями и ждали чуда от новой премьеры.
Первый премьерный спектакль
состоялся 16 марта, второй — 31 марта
2019 года.
Лирическая
опера «Иоланта» в двух действиях на либретто брата композитора М.И. Чайковского
относится к жанру лирической
музыкальной драмы. Она была создана в
1891 году с июля по сентябрь и стала последней оперой композитора: «Я напишу
такую оперу, что все будут плакать» — говорил великий русский композитор,
работая над своим произведением. Это ему, действительно, удалось. Правда, слёзы
у зрителей появляются от счастья и радости за героев. Опера «Иоланта» по праву считается наиболее радужным и
безмятежным сочинением П.И. Чайковского.
Она создавалась по поэтической драме Генриха Герца «Дочь короля Рене», переведённой Ф. Миллером
и переделанной позднее В.Р. Зотовым. Да,
действительно, первое действие оперы вызывает слёзы отчаяния, а «hаpрy end» — полное моральное
удовлетворение. Музыка П.И.Чайковского насквозь оптимистична и эмоциональна,
трогает за душу с первых тревожных аккордов увертюры до ободряющей победоносной
коды в финале спектакля.
Присутствие в
сюжете двух цветков красного и белого цвета многие историки считают не
случайным. Во времена написания драмы Г. Герца зарождалось противоборство
партий Красной и Белой розы, которое переросло позже в кровопролитную войну. Но
если погрузиться в размышления более глубокого смысла, то можно сопоставить эти
два цветка с философско-этической
концепцией прозрения, о которой ведает в своем монологе "Два
мира" заморский лекарь Эбн-Хакиа –
один из ведущих персонажей оперного спектакля.
Опера открывается интродукцией,
порученной исключительно духовым инструментам. Такая инструментовка вызвала
недоумение у современников композитора, которые, несомненно, имели право
высказываться на этот счет, например Н.А. Римский-Корсаков. Он писал в
«Летописи моей музыкальной жизни»: «Оркестровка «на этот раз сделана Чайковским
как-то шиворот-навыворот: музыка, пригодная для струнных, поручена духовым, и
наоборот, отчего она звучит иной раз даже фантастично в совершенно неподходящих
для этого местах (например, вступление, написанное почему-то для одних
духовых)».
Когда занавес поднимается, взору
зрителя открываются королевские владения в Провансе. Красивый сад с роскошной
растительностью; павильон в готическом стиле; в глубине сада — стена с
маленькой входной дверью, почти скрытой растениями; кусты цветущих роз;
плодовые деревья. Четыре музыканта играют. Иоланта собирает плоды, ощупью
находя их на деревьях. Бригитта, Лаура и несколько прислужниц подставляют ей
ветви со спелыми плодами. Марта держит корзину, куда Иоланта кладёт их. Её
движения становятся медленны, и наконец, понуря голову, она опускает руки.
Такой идеальной видится первая картина,
дорисованная воображением зрителей.
Режиссёр-постановщик
– народный артист Узбекистана и Азербайджана Фирудин Сафаров — рискнул, может быть, впервые довести сценографию
спектакля до аскетизма. Готические строения замка заменяют геометрические
лёгкие конструкции зелёного цвета.
Костюмы женского персонала более-менее соответствуют времени действия: XV веку.
Безликая декорация в целом никак не обозначает, что место действия в горах
Южной Франции.
Художник по костюмам — Лобар Палванова — представила Водемона
(тенор), графа бургундского, рыцаря (Рустам Алимарданов) и его друга Роберта
(баритон), герцога Бургундского (Насыр
Юсупов) одетыми в современные спортивные костюмы. В связи с
этим внешним видом и соответствующей фамильярной пластикой, их дуэт в начале второго действия напоминает
встречу двух закадычных приятелей на базаре Чор-Су в «старом городе», тем более, что они
оба поют с сильным национальным акцентом, особенно Насыр Юсупов. Актёры не сразу входят в свои роли, нередко
забывают текст, проглатывают слова и поют не в такт оркестру, что тоже мешает
восприятию действия. Если в дуэте Рустам Алимарданов и Насыр Юсупов выглядят
неубедительно, то потом в сольных партиях они сполна берут свой реванш. Бурной
жизнерадостностью насыщена страстная ария Роберта (Насыр Юсупов): «Кто может сравниться с Матильдой моей?».
Иным, мечтательным и поэтичным представляется Водемон (Рустам Алимарданов) в романсе: «Нет!
Чары ласк красы мятежной».
Трогательная
история слепой дочери короля Рене — Иоланты (с этой главной ролью прекрасно справляется Малика Норматова), — исцелившейся благодаря любви, заключает в себе
большую гуманистическую мысль. Вечный мрак, в котором безмятежно и спокойно
живёт не подозревающая о своем несчастье дочь короля Рене, становится символом
душевной слепоты, являющейся для близких ей людей источником глубокого горя.
Только любовь и сострадание зажигают в сердце Иоланты страстное желание увидеть
мир, рождают готовность к самопожертвованию и мужество вынести муки, ценой
которых она сможет прозреть.
Малика Норматова меняется психологически
на протяжении развития действия, поэтому удерживает внимание и волнение
зрителей за её судьбу. Материальное и идеальное пребывают в ней в нерасторжимом
единстве. В печальном ариозо Иоланты «Отчего
это прежде не знала…» задумчиво-созерцательное настроение героини сменяется
страстным порывом.
Центральная сцена оперы — встреча Иоланты и Водемона — основана
на свободном чередовании ариозных эпизодов. Они рисуют выразительные музыкальные
портреты пылкого, взволнованного рыцаря и нежной, девически чистой Иоланты. Музыкальное
развитие чутко передаёт благоговейный восторг, тревогу, взрыв отчаяния и
сострадания Водемона, смущение, волнение и печаль Иоланты; большая сцена-дуэт
завершается ликующе приподнятой мелодией ариозо Водемона «Чудный первенец творенья»; эта мелодия повторяется в следующем
затем дуэте.
Образ Иоланты дан в движении и
развитии, обогащаясь и приобретая новые черты в ходе действия. Молодая актриса Малика
Норматова сумела в прозрении физическом показать прозрение духовное не только в
голосе – великолепном сопрано, но и подвижной мимике озарённого любовью и своим
исцелением счастливого лица, блеске открывшихся глаз. Зрители долго
аплодировали певице, проникнутые сочувствием
и радостью за её выстраданное исцеление в конце действия.
Отца Иоланты великолепно играет заслуженный
артист Узбекистана Кирилл Борчанинов (бас):
только красный плащ на нём выдаёт его высокое положение Короля Прованса. Он пребывает
в нетерпеливом ожидании: каков будет вердикт врача? Он поёт арию «Ужели роком осужден?». Ее суровая,
скорбно-патетическая мелодия воплощает душевные страдания отца.
Ответа короля Эбн-Хакиа готов ждать до вечера этого дня. Он
уходит. Но король полон решимости не раскрывать Иоланте тайну её недуга («Вход сюда ценою жизни купит, кто пожелает
тайну ей открыть»). Король уходит с авансцены тяжёлой сумрачной походкой:
актёр весь в образе даже в молчании, в фас, в профиль и со спины он неотразим.
Мавританского врача Эбн-Хакиа успешно исполняет Ришат
Решитов, обладающий звонким баритоном. Он выходит на сцену, в отличие от
других мужских персонажей, в ярком национальном
облачении — в халате и с чалмой на голове: это, должно быть, дополнительно
помогает ему перевоплотиться в народного
табиба. Монолог Эбн-Хакиа «Два мира», наделенный восточным колоритом, построен
на едином могучем нарастании:
Два мира — плотский и
духовный —
Во всех явленьях бытия
Нами разлучены
условно,
Они едины, знаю я.
На свете нету
впечатленья,
Что тело знало бы
одно,
Как всё в природе,
чувство зренья
Не только в нем
заключено.
И прежде чем открыть
для света
Мирские, смертные
глаза,
Нам нужно, чтобы
чувство это
Познать сумела и душа.
Когда появится
сознанье
Великой истины в уме,
Тогда возможно,
властитель мощный,
Да, тогда возможно,
что желанье
Пробудит свет в её
очах.
Остальные исполнители вполне
органично чувствуют себя даже в рамках скупой сценографии и необычной лаконичности новаторского
музыкального языка оперы, шокировавшего в
своё время современников и критиков П.И. Чайковского, среди которых был
композитор Н.А. Римский-Корсаков. Таковы прислужницы и подруги Иоланты, свита
короля, войско герцога бургундского и оруженосцы. В этой массовке примечательна
кормилица Иоланты — Рада Смирных. Её
мощный и одновременно задушевный контральто
выделяется особым низким звучанием и в дуэте с
воспитанницей, и даже в хоре. Беспечной
радостью проникнут грациозный хор девушек «Вот тебе лютики, вот васильки».
Нежно и прозрачно звучит колыбельная, исполняемая терцетом женских голосов и
хором в первом действии.
Наибольшей кульминации постановка
достигает в заключительном акте.
Эбн-Хакиа вводит Иоланту. Она в повязке. По знаку врача все отступают в глубину
сада. Становится совсем темно; только дальние вершины гор чуть освещены
отблеском вечерней зари. На небе появляются звёзды. Эбн-Хакиа снимает повязку с
глаз Иоланты. Иоланта поначалу испугана, она не узнаёт своего сада. «Смотри наверх, / Тебя не испугает небо»,
— говорит ей врач. Иоланта приходит в восторг от вида звёздного неба, она
опускается на колени. Её взору постепенно открывается окружающий мир, она видит
отца, узнаёт подруг и Водемона, который отныне будет ее защитником. Глубоко
трогает своим лиризмом заключительная сцена, передающая душевный трепет
прозревшей Иоланты; торжественно и благоговейно звучит ее обращение «О, купол неба лучезарный!».
Восторженная мелодия подхватывается ансамблем и хором, завершая оперу ликующим
гимном свету (главный хормейстер — народный артист Узбекистана Сулейман Шадманов).
В этой сцене художник-постановщик — Даврон Раджабов — находит удачное решение —
надо всей декорацией восходит не звезда, а огромное солнце золотистого цвета. Все славят свет, источник
жизни.
Опера, в целом, воспринимается как восторженный, лучезарный
гимн любви, открывающей лучшие стороны человеческой души, несущей с собой свет
познания, наслаждение красотой и счастье. Артисты выходят на поклон, и весь зал
дружно встаёт и аплодирует, стоя, всем
исполнителям и, конечно, Маэстро — Фирудину Сафарову и музыкальному
руководителю и дирижёру – народной артистке Каракалпакстана Аиде Абдуллаевой.
Зрители уходили со спектакля
поэтически одухотворённые, потому что, несмотря на мелкие недостатки премьерного показа достаточно
сложной лирической оперы «Иоланта», она покорила жителей и гостей узбекской
столицы жизнеутверждающей верой в победу
светлого начала, в душевные силы человека, стремящегося к правде и добру.
Гуарик
Багдасарова
Комментариев нет :
Отправить комментарий