Последнюю и высшую награду -
Моё молчанье –
отдаю
Великомученику
Ленинграду.
Анна Ахматова.
Ташкент, 1944
27 января официально отмечается День полного снятия блокады
Ленинграда. Акция памяти в честь этого исторического события в
узбекской столице продолжалась два дня: 27-28 января 2019 года. В махаллинских
комитетах и Представительстве Россотрудничества в Узбекистане бывших
блокадников чествовали цветами, продуктовыми корзинками, памятными подарками. В
Ташкенте их осталось меньше тридцати человек, но они заслужили внимания со
стороны общественности примером мужества и жизнестойкости, народной воли к
победе.
28 января 2019 года в Ташкенте на территории Волгоградского
мемориального комплекса состоялась патриотическая акция, посвящённая 75-ой
годовщине полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады. В мероприятии
приняли участие: Чрезвычайный и
Полномочный Посол Российской Федерации в Республике Узбекистан Владимир
Тюрденев; руководитель Представительства Россотрудничества в Узбекистане Виктор
Шулика; руководитель Представительства
Республики Татарстан в Республике Узбекистан Рамиль Шакиров; дипломаты Посольства РФ; ветераны Великой Отечественной войны и жители
блокадного Ленинграда – Тамара Циглинцева (1934 г.р.), Мария Комарова (1938
г.р.), Валерия Саприко (1939 г.р.), Наталья Спивак (1937 г.р.); воины-интернационалисты; члены общественного форума «Россия-Узбекистан»;
соотечественники, проживающие в Узбекистане;
кадеты ташкентской школы № 317, учащиеся школ, лицеев и колледжей Ташкента,
слушатели курсов при РЦНК, журналисты, общественность.
Памятная акция началась с шествия почётного караула с
делегацией Посольства Российской Федерации и Россотрудничества.
Торжественно прошла церемония возложения
цветов к Вечному огню, постаменту «Ленинград» и к месту захоронения капсулы с
землёй и прахом воинов-узбекистанцев, привезённой из Санкт-Петербурга с Пискарёвского
мемориального кладбища.
Семьдесят
пять лет назад советские войска прорвали блокадное кольцо
немецко-фашистских войск. Военная блокада Ленинграда немецкими, финскими и
испанскими войсками с участием добровольцев из Северной Африки, Европы и
военно-морских сил Италии во время Великой Отечественной войны длилась с 8
сентября 1941 года по 27 января 1944 года — 872 дня!
Логическим продолжением акции стал «круглый стол» с
участием жителей блокадного Ленинграда. Открывая собрание, руководитель РЦНК в Ташкенте В.Н. Шулика сказал:
— 22 июня 1941 г. началась Великая
Отечественная война, в летопись которой оборона Ленинграда вошла как одна из
самых героических страниц. Почему мы так много говорим о начавшей свою работу
водной трассе — «Дороге жизни» — 12
сентября 1941 г.; о прорыве блокады Ленинграда,
вошедшем в историю 18 января 1943 г. и о полном снятии блокады
Ленинграда 27 января 1944 года? Этот город-Герой останется в памяти нашей и наших потомков символом мужества, стойкости, героизма
защитников Ленинграда и тех, кто проживал в Северной столице почти 900 дней в
блокадном кольце вражеских войск. Есть архивные данные о приказе Гитлера о
том, чтобы Ленинград сравнять с землёй. Фашистам
это не удалось сделать. Жители и защитники города мужественно выстояли в
тяжелейших условиях 900-дневной блокады. Восстановление города началось сразу же после снятия блокады. В короткий
срок — за пять послевоенных лет — Ленинград был полностью восстановлен.
Ленинградцы
свято чтут память героев войны, дорогой ценой добывших победу. На рубежах
обороны города они создали обширный мемориальный комплекс – Зелёный пояс Славы.
В.Н. Шулика предложил почтить погибших минутой
молчания.
Слушатели курсов
при РЦНК прочитали стихотворения о блокаде Ленинграда Ольги Берггольц, Валерия
Таирова, Александра Трубина, Марины Рудалевой. Ветеран афгангской войны, полковник запаса, Владимир Кудрявцев, прочитал своё
стихотворение, посвящённое «Дороге
жизни» и прорыву блокады Ленинграда. Мария Комарова, бывшая блокадница, посвятила своё стихотворение защитникам
Ленинграда. Стихи, написанные о блокаде теми, кто соприкоснулся с этим адом, пробирают
до дрожи, и позволяют нам, хоть немного, прочувствовать весь ужас того, что
пережили ленинградцы, и всё величие их подвига! Участники с большим вниманием
заслушали доклады доктора исторических наук, профессора Лолы Бабоходжаевой,
ветеранов войны и ветеранов труда о трагических страницах истории
событий 1941-1944 годов, когда сотни тысяч людей погибли, защищая
родной город.
Лола Бабоходжаева в своём
докладе о разных этапах блокады выделила одно важное событие культурного и общечеловеческого
значения. В Западной Европе вовсю колыхало
пламя Второй мировой войны и она неуклонно приближалась к границам тогдашнего
СССР, когда 12 марта 1941 года появилось правительственное постановление о проведении
двух юбилейных торжеств – 800-летия Низами Ганджави и 500-летия Алишера Навои,
издании их полного академического собрания сочинений на языке оригинала и в
переводе на русский.
Примечательное событие, взаимосвязанное духовно с именем классика поэзии
Востока, произошло осенью и зимой сурового 1941 года в осаждённом
немецко-фашистскими войсками Ленинграде (сейчас Санкт-Петербурге): отмечался
500-летний юбилей Алишера Навои. Его великие произведения, написанные на фарси
и на тюркском, переведённые на десятки языков мира в XIX-XX веках, пополнили
сокровищницу культуры человечества. В те же дни были образованы республиканские
юбилейные комиссии в Баку и Ташкенте. В масштабе страны – в тогдашнем
Ленинграде, где жили и работали крупнейшие российские востоковеды, где
исследования в этой сфере были сосредоточены в университете и академических НИИ
– востоковедения и народов Азии, в Государственном Эрмитаже, Публичной
библиотеке имени Салтыкова-Щедрина. В анналах этого старейшего книгохранилища
по сей день находится рукопись «Первого дивана» Алишера Навои, переписанная при
его жизни – 1465-1466 годах — известным гератским каллиграфом Султан Али
Машхади. А попала она сюда в числе других шедевров из фондов Тегеранской
библиотеки в 1829 году в счёт своеобразной компенсации за варварское убийство
русского поэта-драматурга и дипломата А.С. Грибоедова по распоряжению иранского
шаха...
Тогда, в суровом 1941 году, не
удалось масштабно провести юбилейное торжество Навои. Они отмечались в Ташкенте
уже после войны, в 1948 году. Однако история и судьба так распорядились, что
юбилей, несмотря на блокаду, был всё же отмечен осенью и зимой сорок первого,
благодаря самоотверженности питерских учёных и литераторов. Правда, весьма
скромно, 10 и 12 декабря, в Школьном кабинете Эрмитажа состоялись Навоийские
чтения великого узбекского поэта. Ему же посвящалось состоявшееся уже 29
декабря научная сессия в Институте востоковедения, что в здании на улице
Биржевая, 1.
Многие постоянные посетители Эрмитажа, узнав о юбилее, пешком добирались
сюда с разных окраин. В том числе 74-летний академик Сергей Жебелев – последний
из ещё оставшихся тогда живых наставников академика Орбели. Уже потом, во время
заседания в Школьном кабинете, к председательствующему Иосифу Абгаровичу
подойдёт дежурная и скажет: «Что делать, пришли, гм, безбилетники?». И Орбели
без колебаний воскликнет: «Конечно, впустить!». Заметим, что по тем временам
каждый шаг горожанина-блокадника равнялся километру. Суровость осады
приближалась в ту пору к своему апогею. Да, воистину: «Когда говорили пушки —
музы не молчали!» Тогдашний директор Эрмитажа Борис Борисович Пиотровский, в то
время молодой учёный, был командиром пожарной группы в эрмитажной команде МПВО
и одновременно вёл в те далёкие годы войны то памятное заседание.
До нашего времени дошли воспоминания очевидцев и участников юбилейного
собрания – профессора востфака ЛГУ А.Н. Болдырева и художника фарфорового
завода имени Ломоносова М.Н. Моха. Александр Николаевича Болдырев бережно
хранит доклад «Навои и его время», с которым он выступил зимой 41-го в
Эрмитаже. Художник Михаил Николаевич Мох, попивая по-узбекски крепко заваренный
кок-чай, под завывание холодного ветра с Финского залива, вспоминал:
— Так уж случилось, что юбилейное заседание проходило дважды: 10 и 12
декабря. Все оставшиеся сотрудники Эрмитажа (основные сокровища и работники
успели двумя эшелонами эвакуироваться на Урал), и в их числе Пиотровский,
Болдырев и я состояли в пожарной команде. Сутками дежурили на крышах, во дворе
Висячего сада, где в блокаду выращивали картошку и овощи, вокруг зданий,
готовые в любую минуту ринуться в схватку с огнём от зажигательных бомб и
снарядов. График по-фронтовому был суров, каждый человек на вахте – на строгом
учёте. В такой обстановке мы чествовали узбекского поэта.
Вступительное слово произнёс академик Орбели:
— В необычное время, переживаемое нашим городом и всей нашей страной, в
невероятной обстановке собрались мы, чтобы отметить знаменательную дату в
культурной жизни всех наших народов, вспомнить оставшееся бессмертным имя
великого поэта-просветителя Алишера Навои. Уже один факт чествования поэта в
городе осаждённом, обречённом на страдания голода и стужи, в городе, который
враги считают уже мёртвым и обескровленным, ещё раз свидетельствует о
мужественном духе народа, о его несломленной воле, о вечно живом гуманном
сердце науки...
Как раз в этот момент мощный глухой взрыв заставил содрогнуться воздух и
сидящих в зале, задребезжали стёкла. Ухнуло поблизости. Когда все бросились к
окнам, грянул второй взрыв на Неве, взметнулся ледяной водяной столб... Академик
Орбели попытался успокоить присутствовавших и перейти в бомбоубежище, однако
все снова заняли стулья. Заседание продолжилось. Благодаря Эрмитажу и его
руководителю, академик Сергей Жебелев назвал это торжество «праздником
науки»...
Высокие окна Школьного кабинета, выходящие на набережную Невы. Тогда, в
41-м, неподалёку, напротив служебного входа в Эрмитаж, стояло вмерзшее в лёд
вспомогательное судно бригады подплава Балтфлота «Полярная звезда» (кстати, в
прошлом – прогулочная яхта царской семьи). От этого парохода матросы перекинули
провод, поделившись немногими киловаттами с береговым соседом и дав ток в
некоторые его помещения.
В Школьном кабинете, где проходило памятное заседание, где теперь
размещается кинолекционный зал, в углу в тот далекий декабрьский день рядом с
пробковыми макетами старинных римских зданий были выставлены юбилейные
экспонаты – фарфоровые бокал и шкатулка, расписанные Михаилом Мохом на тему
произведений Навои. В свободные от пожарной вахты время, в течение осени и зимы
41-го, в холодной комнатке вахты, часто при свече или тусклом свете лампады
опухший от голода художник, вдохновлённый просьбой академика Орбели, готовился
к предстоящему юбилею.
Каким-то чудом ему удалось раздобыть электромуфельную печь. В ней-то за
пару дней до заседания Михаил Николаевич обжигал свои творения, их можно и
поныне увидеть в одном из эрмитажных залов. Спустя десятилетия после того
памятного торжества по заказу ташкентского профессора-навоиведа Хамида
Сулейманова Михаил Мох повторит авторские работы и создаст новые фарфоровые
изделия для Литературного музея имени Алишера Навои в Ташкенте. Эти работы
питерского мастера по сей день в этом музее, кстати, по соседству с фотографией
и фирменным спасательным кругом, подаренными экипажем сухогрузного теплохода
«Алишер Навои», приписанного к Владивостоку.
... Завершая речь, академик Орбели сказал:
— После Победы, а она обязательно придёт, отпразднуем юбилей пышно и
более торжественно. Но это заседание под аккомпанемент немецких пушек, надеюсь,
останется у всех в памяти. Несмотря ни на что, поэзия живёт и торжествует. Так
окунемся же в её пленительный мир...
После небольшого, но содержательного доклада А. Болдырева о Навои и его
эпохе, зазвучала поэзия. Первым читал свои переводы Всеволод Рождественский.
Читал нежную лирику человек в военной шинели с кобурой на боку, военкор,
которому к ночи до 24.00 надо было отбыть обратно на фронт. Затем поэтическая
эстафета перешла к другому переводчику, знатоку многих западных и восточных
языков, включая узбекский и фарси, специалисту, который очень увлекался
тюркологией, Николаю Лебедеву, и непокорённый стих Алишера Навои зазвучал в
осаждённом Ленинграде как гимн неистребимой жизни.
Через день, 12 декабря, заседание продолжалось. С докладом «Навои и
древний Восток» выступил Борис Пиотровский, который, кстати, о предыдущем
заседании написал маленькую заметку для эрмитажного «Боевого листка». Итак,
зал, затаив дыхание, слушал учёного – ученика академика Орбели. Затем опять
слово взял Николай Лебедев:
Уж так что же, коль в сердце милой
восемнадцать тысяч смут,
Милой только восемнадцать, разве
люди не поймут... —
Эти и другие строки Навои звучали
в переводе Николая Лебедева, который сам мечтал всецело посвятить себя поэзии. После
второго заседания, на котором он читал Навои в переводе и в оригинале – на
староузбекском (чагатайском) языке, Николай Федорович очень устал, — запишет в
своем дневнике Б. Пиотровский. – Он медленно умирал на койке в бомбоубежище и,
несмотря на физическую усталость, читал свои переводы и стихи. Он уже был
мёртв, покрытый цветным туркменским паласом. А нам казалось, что он все ещё
шепчет стихи. На покатом своде подвала по-латыни были начертаны слова, брошенные
Архимедом римскому воину, занёсшему над его головой окровавленный меч
завоевателя: Noli tangere circulos meos! (Не трогай мои чертежи!).
А утром 29 декабря юбилейная эстафета с Эрмитажа перейдет в
академический Институт востоковедения на улице Биржевой, 1. Там вступительное
слово скажет академик И. Крачковский – тот самый, что готовил в те дни свой
знаменитый перевод «Корана» на русский язык. О творчестве Навои затем расскажет
не менее знаменитый востоковед, член-корреспондент тогдашней АН СССР Е.
Бертельс, а весьма оригинальный доклад на тему «Навои и грузинская поэма
«Бахрам Гуриани» прочтёт профессор, кавказовед Б. Руденко. В канун 1942 года по
городскому радио академик И. Орбели на весь мир выскажет новогоднее
поздравление из блокадного Питера и упомянет о недавних юбилейных торжествах по
случаю 500-летия Навои...
В феврале 1946 года Иосифа Абгаровича пригласят в качестве свидетеля
злодеяний фашизма на Нюрнбергский процесс, где ему доведётся выступать по
существу как прокурору. Отвечая на вопрос адвоката, защищавшего гитлеровский
генштаб: «Достаточно ли велики познания свидетеля в артиллерии, чтобы он мог
судить о преднамеренности обстрелов Эрмитажа?», — мудрый академик Орбели
ответит так:
— Я никогда не был артиллеристом. Но в Эрмитаж попало тридцать снарядов,
а в расположенный рядом мост всего один, и я могу с уверенностью судить, куда
целил фашизм. В этих пределах – я артиллерист!
Эти заключительные фразы питерского ученого на Международном трибунале
процитируют освещавшие его заседания журналисты всех мировых агентств, радио и
газет.
... В ту грозную пору, когда Гитлер приказал стереть с лица земли город
на Неве, великий поэт Востока Навои объединил преданных своему делу людей
науки, искусства и литературы, заставил торжествовать музу, когда гремели пушки.
Это было в то время, когда только открылась «Дорога жизни» по льду
Ладожского озера, когда под Москвой потерпел враг первое крупное поражение.
Юбилеи «шоира» отозвались своеобразной увертюрой известной седьмой
«Ленинградской симфонии» Дмитрия Шостаковича.
Девятого августа 1942 года в зале Ленинградской филармонии состоялось
исполнение Седьмой симфонии Дмитрия Дмитриевича Шостаковича. Во время
исполнения симфония транслировалась по радио, а также по громкоговорителям
городской сети. Её слышали не только жители города, но и осаждавшие Ленинград
немецкие войска. Новое произведение Шостаковича потрясло слушателей, вселило
уверенность и придало силы защитникам города. Седьмая («Ленинградская»)
симфония Д. Д. Шостаковича по праву является не только одним из важнейших
художественных произведений советской культуры XX в., но и музыкальным символом
блокады Ленинграда.
Руководитель
исторического клуба при РЦНК, историк-методист высшей категории Василий Ануфриевич Костецкий, показал участникам «круглого
стола» документальный фильм Кирилла
Набутова «Великая война. Блокада Ленинграда». Фильм, основанный на архивных
документах, воспоминаниях блокадников, с беспощадным реализмом воспроизводит все
этапы трагической и одновременно героической эпопеи спасения города. В.А. Костецкий
познакомил аудиторию с книгой Игоря Богданова «Блокада Ленинграда. От А до Я» с эксклюзивными снимками как известных
фотожурналистов, так и простых ленинградцев.
Фотографы во
времена Великой Отечественной войны снимали лица людей, преисполненных отваги и
ненависти к врагу, но они порой проходили мимо обыденной трагической
действительности. Лишь некоторые фотокорреспонденты из любви к профессии
запечатлели реалии жизни, в числе которых были А. Бродский, Б. Худояров, В. Пежемский, другие…
На выставочном стенде в фойе РЦНК в Ташкенте экспонировались иллюстрации произведений
изобразительного искусства Я. Николаева, Е. Белухи, С. Юдовина, П.
Шиллинговскго, А. Пахомова; энциклопедические книги: «Блокада Ленинграда. От А
до Я», «Прорыв блокады Ленинграда. Операция "Искра"» Вячеслава
Мосунова; дневник Ольги Берггольц, опубликованный
лишь в 2010 году; "Блокадная книга" Д. Гранина.
Даниил Гранин совместно с Алесем Адамовичем опросили около 200
блокадников и написали "Блокадную книгу". Книга вышла политически корректной. Правду
автор начал публиковать позже. Так в 2014 году, в журнале "Звезда"
была опубликована его статья "Как жили в блокаду". На основе архивных документов Даниил Гранин, стоя,
сделал многочасовой доклад в немецком бундестаге 27 января 2014 года, в котором
он отметил: «Я думаю, что подлинная жизнь — это голод, всё остальное мираж. В
голод люди показали себя, обнажились, освободились от всяческой мишуры: одни
оказались замечательные, беспримерные герои, другие — злодеи, мерзавцы, убийцы,
людоеды. Середины не было…».
Рассказы очевидцев-блокадниц в РЦНК в Ташкенте помогли нам,
послевоенному поколению и детям XXI века, хоть это и сложно сегодня, лучше понять и представить,
что было тогда… Очевидцы тех давних событий признаются, что невозможно без слёз и содрогания
вспоминать об этих днях смерти, голода, холода, бомбёжек, отчаянья и мужества
жителей Северной столицы.
Валерия Михайловна Саприко
рассказала со слезами на глазах о своей судьбе, похожей на тысячи других
невосполнимыми потерями близких родных и обретениями чужих людей, ставших для
неё родными. На её груди красуются медаль «Ветеран
труда» и почётный знак «Жительница блокадного Ленинграда».
Валерия родилась в 1939 году в Ленинградской области в
старинном доме, построенном ещё в 1892 году и чудом пережившем блокаду. Отец с
начала войны ушёл на фронт. Бабушка по отцовской линии сумела вывезти последней
электричкой малолетних детей из Ленинградской области в Ленинград. Бабушка Валерии работала в столовой, но под
страхом уголовного наказания не смела ни крошки унести домой голодающим детям.
В первые дни блокады девочка потеряла мать и родного братишку. Долго
думала, что мама просто спит… Специальные похоронные службы позднее ежедневно
подбирали на улицах и в домах около
сотни трупов. По данным официальной статистики, в феврале 1942 года на улицах
города было подобрано около 7000 трупов. Похоронные службы ходили по домам и
выясняли, кто уже умер, чтобы отвезти на кладбище. Так чуть не увезли в морг
ещё живую мать будущего президента Владимира Путина. По воспоминаниям Владимира
Владимировича, если бы его отец не вмешался, то и не родился бы будущий глава
нашего государства.
«Дорога жизни», проложенная по льду Ладожского озера трасса, по
которой с 21 ноября 1941 года в город доставлялось продовольствие, боеприпасы и
на обратном пути эвакуировалось гражданское население, спасла Валерию. Она
попала сперва в дом малютки в Ковров, оттуда в Кержач, где находились
дети-блокадники. В 11 лет её удочерили чужие люди, завуч школы, которой она с
порога заявила: «Я не пойду в школу —
пока вы мне пирожков не напечёте!». Приёмные родители с радостью выполнили
пожелание изголодавшейся приёмной
дочери, запомнившей всем существом ужас вынужденной голодовки под артобстрелом
в блокадном Ленинграде.
Когда девочке исполнилось 12 лет, она узнала от
бабушки, что её родной отец Михаил Петрович Логвиненко жив. Получив ранение на Ленинградском фронте, он
попал на лечение в ташкентский госпиталь. Защитник Ленинграда дошёл до Берлина, после демобилизации остался навсегда в Ташкенте, здесь обзавёлся новой семьёй, в которой выросли семь её
сводных братьев и сестёр. Бабушка привезла Валерию к родному отцу в Ташкент,
где она, наконец, обрела кровных родных
в большой семье из десяти человек, которая ещё раньше нашла и приютила её
родную сестру-блокадницу.
На встрече с
молодым поколением Валерия Михайловна выразила благодарность президенту
Узбекистана Шавкату Мирзиёеву, Представительству Россотрудничества в
Узбекистане за внимание к бывшим блокадникам. В 2018 году по ходатайству властей она была в Санкт-Петербурге на параде
Победы. В 2017 году – на 73-ей годовщине снятия блокады в Ленинграде — здесь
в Ташкенте она участвовала в параде
Победы, и ей лично пожал руку президент
Узбекистана Шавкат Миромонович Мирзиёев за мужество и патриотизм.
Валерия Михайловна выразила
признательность родному Узбекистану за то, что он её вырастил, выучил,
дал работу. Она до сих пор работает в фирме главным бухгалтером, в которой
создают проекты по строительству зданий административного назначения. Ещё
бывшая блокадница пожелала детям XXI века никогда не знать их жестоких «уроков жизни», беречь и ценить своих родных и
быть оптимистами в любой житейской ситуации. В войну, — пояснила бывшая
блокадница, — мы защищали Родину — это любовь ко всему, с чем вырос, ради чего
живёшь, что составляет твою жизнь и твою суть. Цель жизни – научиться любить, любить, несмотря ни на что. Смысл
любви – он везде.
Руководитель
Представительства Россотрудничества в Узбекистане В.Н. Шулика в своём заключительном выступлении подчеркнул, что 27
января является Днём воинской славы России — День полного освобождения
советскими войсками города Ленинграда от блокады его немецко-фашистскими
войсками (1944 год). Любые домыслы – в том числе распространяемые сегодня в СМИ
– заявил авторитетно В.Н. Шулика, — о
том, что город возможно было спасти, если бы он был сдан на милость немцам,
следует отнести либо к разряду невежества, либо намеренного искажения
исторической правды.
Беспримерное самопожертвование простых ленинградцев помогло им не просто
отстоять свой любимый город. Оно показало всему миру, где находится предел
возможностей фашисткой Германии и её союзников. В самый разгар битвы за Москву
из осаждённого Ленинграда было отправлено свыше 400 полковых пушек, около 1
тыс. миномётов различных калибров и почти 40 тыс. бронебойных снарядов. 28
ноября 1941 г. командующий Западным фронтом Г.К.Жуков прислал в Ленинград
телеграмму: “Спасибо ленинградцам за помощь москвичам в борьбе с кровожадными
гитлеровцами”. В то время как немецкие самолёты разбрасывали листовки:
«Ленинград – город мёртвых», его жители продолжали трудиться — работали административные
учреждения, типографии, поликлиники, детские сады, театры, публичная библиотека,
продолжали работу учёные. Работали 13-14-летние подростки, заменившие ушедших
на фронт отцов. 27 января 1944 года в ознаменование
окончательного снятия блокады Ленинграда,
прогремел праздничный салют. Группа армий «Север» потерпела тяжёлое
поражение. В результате, ленинградско-новгородские
советские войска вышли на границы Латвии и Эстонии.
Блокада Ленинграда стала одной из самых чёрных страниц русской истории,
а потому освобождение города – важная дата для русского народа и международного
сообщества, ведь в осаждённом городе погибли представители многих наций. Тысячи
ветеранов-блокадников, проживающих в Северной столице и по всему миру, стали
обладателями памятного знака «В честь 75-летия полного освобождения Ленинграда
от фашистской блокады».
По окончания памятной акции бывшие блокадницы получили цветы и памятные
подарки от Представительства Россотрудничества в Узбекистане. Такие мероприятия
позволяют рассказать подрастающему поколению о нашей общей истории, о подвиге
простых жителей Ленинграда, а также о милосердии узбекистанцев, принявших
многих детей из блокадного Ленинграда. Это ещё раз позволило укрепить дружбу и
взаимопонимание между народами России и Узбекистана: «Никто не забыт – ничто не
забыто» (Ольга Берггольц).
Гуарик Багдасарова
p.s. В статье использованы on-line источники:
Фото автора и Юрия Корсунского
(портрет
Валерии Михайловны Саприко)
Комментариев нет :
Отправить комментарий