Узбекская классическая литература и современность

Литературу и искусство центральноазиатского региона, и прежде всего, её сердцевины – Узбекистана -  называют одной из ярких и   замечательных страниц истории мировой художественной культуры. В одном ряду с Египтом и Месопотамией, Грецией и Римом, Индией и Китаем Центральная Азия заложила основы человеческой цивилизации. Зарождение культурного феномена в этом регионе во многом связано с его географическим положением в поймах центральноазиатского Двуречья, где с древнейших времён формировались земледельческие центры.

Изучение истоков развития устной (фольклора)  и письменной литературы Узбекистана убедительно свидетельствует об интенсивном и динамичном взаимодействии культур оседлых и кочевых народов, населяющих эту благодатную  территорию. Прежде всего это относится к современному Афганистану, северные территории которого входили в состав крупных узбекских (центральноазиатских) государственных образований и которые связаны с расцветом гения Алишера Навои.

Долгое время последовательная и полная картина развития литературы народов Узбекистана была фактически неизвестна за его пределами и мало известна в самой республике.

В настоящее время  новый взгляд на историю  узбекской классической литературы приоткрывают такие исследователи как  Гульчехра Расулова, Н. Рахмонов, А. Ходжаев и другие специалисты. По  мнению Г. Расуловой[1], сформировавшись на благодатной почве авестийской культуры, подвергшись влиянию иранской, тюркской и арабской цивилизаций, классическая узбекская литература прошла долгий и плодотворный путь от мифологии народов Аджами до пьес Хамзы и стихов Огахи.

Вступая в 20 век в качестве основного носителя национальной культуры, классическая узбекская литература одновременно стала и монументом ценностей общечеловеческого характера. Узбекская литература в трудах поэтов и мыслителей на протяжении веков пропитана идеями гуманизма, справедливости, свободолюбия и просветительства. Выраженный дидактизм поистине стал одной из самых характерных особенностей классической узбекской литературы и органично вошёл в современность:

«Всё пройдёт – и надежды зерно не взойдёт,

Всё, что ты накопил, ни за грош пропадёт,

Если ты не поделишься вовремя с другом –

Всё твоё достоянье врагу отойдёт» 

(Омар Хайям)[2]

Истоки такого явления следует искать, по мнению современных исследователей, в литературном наследии древнейшего периода. Уже в «Авесте» эстетико-культурное понимание неразрывно связано с этическим учением о триединстве чистоты (чистота мысли, речи и рук). Оно стало не только краеугольным камнем религиозной морали, но и эстетических идеалов, создаваемых людьми искусства. Следы такого монистического мировоззрения сохранились и ярко видны в творчестве Лутфи, Навои, Бабура, Нодиры, Мукими, Огахи.

Мотивы свободолюбия и гуманизма стали фундаментом, на котором было построено творчество Алишера Навои и впоследствии через него были унаследованы последующими поколениями вплоть до современной узбекской поэзии. Узбекская поэзия вошла в современную мировую литературу с идеями демократизма, изначальной ценности человеческой личности, просвещения, социальной справедливости, утверждённые в творчестве Навои, прежде всего, его «Пятерице» и поздней поэме «Язык птиц». Эти идеи общечеловеческого характера резонансом отдаются  не только в творчестве Мухаммада Бабура («Бабурнаме»), Турди, Фурката и многих других поздних национальных поэтов, но и в произведениях лучших европейских литераторов – Жан Жака Руссо, Джона Стюарта Милля, А.С. Пушкина и даже наших современников.

«Бабурнамэ» стало не только эталоном исторической хроники для многих поколений, но и  мостом, соединившим узбекскую и мировую культуры.

В такого рода культурных памятниках кроется ещё одна важнейшая черта, характерная для классической узбекской литературы. Будучи у своих истоков «двуязычной», она всегда тяготела к языковому плюрализму и одновременно к уникальной открытости, что позволяло ей на протяжении веков не только заимствовать  лучшее из соседних культур, но и обогащать их. Поэты-билингвы Лутфи, Навои, Бабур, Машраб, Нодира, Фуркат, Айни – до сих пор их не могут поделить  соседние народы между собой, так органично они  могли впитать в себя всё лучшее из классического  литературного наследия на «фарси» и тюркском языках.

Г. Расулова[3] наряду с достоинствами и достижениями классической узбекской литературы отмечает её недостатки на протяжении всего исторического развития: это ограниченность жанрового и тематического многообразия в преобладающей форме поэзии. Проза, драматургия, за редким исключением (Рабгузи, Бабур) почти не развивалась, в силу определённых культурных традиций.

Реализм  в зачаточной форме как метод изображения допускали лишь в сатирических произведениях Турди, Гульхани, Махмур, Мукими, Огахи. Вместо реализма преобладал дидактизм, и только с приходом 20 века эта эстетическая философия начинает меняться.

Однако реализуя накопленный многими веками потенциал и быстро осваивая новые жанровые и методические формы, узбекская литература, в частности, поэзия современности стала достойной наследницей классических предшественников.

Выражая свой взгляд на современную поэзию,  редактор литературно-художественного журнала «Звезда Востока»  Улугбек Хамдам так охарактеризовал тенденции и перспективы её развития на встрече с заведующей  отделом «Поэзия»  московского журнала «Дружбы народов» Галиной Климовой в Союзе писателей Уз в 2012 году:

Думаю не будет преувеличением сказать, что сегодня уровень узбекской поэзии достаточно высок. Поэзия в прошлом являлась основным видом узбекской литературы. Испокон веков она давала возможность её творцам высказывать свою боль и  искренне рассказывать о своём народе».

Улугбек Хамдам выделяет в современной узбекской поэзии пять основных течений:

- традиционная ;

- народная (фольклор);

- модерн;

- аруз;

- синкретическая.

По его мнению,  поэзия эпохи независимости отказалась служить какой-либо идеологии и стремится найти новые формы отражения жизни, пытается войти в своё исконное русло. В результате она становится ближе человеку и говорит о его боли. Есть и другая крайность: поэт, чрезмерно погружаясь в свой внутренний мир, забывает об окружающем мире. Из-за этого поэтическое пространство  резко сжимается.

С другой стороны, приверженцы модернизма стремятся превратить поэзию в некую игру: они творят под девизом «искусство для искусства», как некогда  футуристы и декаденты. В этом случае истинная поэзия отходит на второй план. Поэзия вернулась с открытых площадей в камерный круг избранных увлечённых любителей стихосложения. Из общего потока, несмотря на разницу выразительно-стилистических особенностей, мы выделяем несколько крупных представителей узбекской поэзии: Турсун Али,  Бахром Рузимухаммад, Фахриёр, Азиз Саид, Гузал Бегим и другие талантливые поэты.

         Лидирующую позицию в современной поэзии занимает традиционное направление, т.к. оно связано с  духовными интересами народа и поэтому издаётся многотысячными тиражами: это Эркин Вахидов, Абдулла Арипов, Халима Худайбердиева, Усман Азим, Мухаммад Юсуф, Махмуд Таир,ражиддин Сайид, Икбол Мирзо.

Символическая поэзия Халимы Ахмедовой, Рахимжона Рахмата, Зебо Мирзаевой открывает отдельную страницу новой узбекской поэзии.

Улугбек Хамдам также  выделил талантливых переводчиков, таких как Николай Ильин, Бах Ахмедолв, Замира Касымова, ольга Григорьева, Саодат Камилова, Раъно азимова, Айгул Суюндукова и многих других, благодаря которым современных узбекских авторов читают сегодня на русском языке.

Этот небольшой экскурс в узбекскую литературу хочется завершить знаменитой фразой  Анатоля Франса – французского писателя и литературного критика: «У искусства есть два самых опасных врага: ремесленник, не озарённый талантом, и талант, не владеющий ремеслом».

В двух случаях не хватает ответственности – перед читателями, которые будут Этому внимать. Это всегда  трудно! По себе знаю: «Человек расширяет путь, а не путь - человека» (Конфуций). Эту истину подтверждает и стих Баха Ахмедова, вошедший в сборник «Знаки на камнях»[4]: теперь он принадлежит не только русскоязычной узбекской поэзии, но и армянской, так как существует на двух языках:

                                    ***

Старый пустой трамвай

медленно уползает в депо,

как раненый зверь – в нору,

зализывать раны.

А на потёртом сиденье

остался забытый дневник

неизвестного человека.

Он вошёл когда-то в трамвай

радостным юношей,

а вышел усталым стариком…

… То ли маршрут оказался

слишком длинным,

то ли жизнь –

короткой.

Гуарик Багдасарова

---

[1] Расулова Г. История узбекской классической литературы. – Т.. 2009. С. 153

[2] //Спешу домой – литературно-художественный журнал, Новосибирск, №15. 2012 г. С.7

[3] Расулова Г. История узбекской классической литературы. – Т.. 2009. С. 154

[4] Знаки на камнях. –М: Художественная литература», 2013. С. 26