В клубе «Мангалочий дворик Анны Ахматовой» при РЦНК УЗ
28 03 14 состоялся литературно-музыкальный вечер: «Театр и его великий представитель Сергей Юрский – писатель, актёр, режиссёр».
Гостями вечера были руководитель Представительства
«Россотрудничества» в Узбекистане Валерий Викторович Кайер и заместитель
руководителя
Федерального Агентства «Россотрудничество» Лариса Ефремова из
Москвы, курирующая вопросы в сфере
образования и поддержки русского языка, научного сотрудничества, молодежных и
коммуникационных программ. Лариса Ивановна, ознакомившись с музейной
экспозицией, связанной с жизнью, творчеством и пребыванием А. Ахматовой в
Ташкенте в годы второй мировой войны (1941-1944), не могла скрыть своего
волнения. Она призналась, что растрогана
тем, что никак не ожидала, что в
узбекской столице попадёт в такой уютный
уголок, где люди собираются и говорят с
любовью о русской литературе, где бережно сохраняют память о выдающемся русском
поэте 20 века – Анне Андреевне Ахматовой: «Это пример для наших детей и внуков
– поверьте, даже в России не везде можно встретить такое искреннее почитание
русского художественного слова среди
простых людей».
Программа вечера оказалась очень насыщенной: прозвучали
в записи стихи А.С. Пушкина «Признание», «Не пой, красавица, при мне ты песен
Грузии печальной» и другие в исполнении С. Юрского. Геннадий Арефьев исполнил
песни на стихи С. Юрского из его сборника поэзии и прозы «Жест». Елена
Стрекалова познакомила публику с публицистикой С. Юрского из книги «Попытка
думать». Геннадий Ковалёв и Раиса Крапаней декламировали стихи разных лет «Платье»,
«Звонок, который не дождался», «Дальнее следование». Они отличались
пронзительной откровенностью, богатым эмоционально-смысловым насыщением и
особым интонационно-голосовым аспектом художественной речи.
Выставка
книг С. Юрского с адресными автографами
для А.В. Маркевич и её личные воспоминания о нём дополнили наше представление о
многогранном талантливом деятеле театральной культуры, кинематографа,
литературы, который скромно отрицает свою принадлежность к интеллектуалам, но остаётся им всегда до мозга костей.
Первое
знакомство с актёром С. Юрским у А.В.
Маркевич состоялось в ленинградском Большом драматическом театре в 1964 году,
где он играл Чацкого в знаменитом
спектакле «Горе от ума» по пьесе А. Грибоедова, поставленном Г. Товстоноговым.
Свои зрительские симпатии Маркевич
выразила весьма своеобразно. Она отправила из Ташкента в северную столицу любимому артисту посылку с сухофруктами и длинным посланием, в котором подробно
передала свои переживания от увиденного
спектакля. Так началась их многолетняя полувековая дружба. А.В. Маркевич ежегодно в международный День
театра проводит в клубе «Мангалочий дворик Анны Ахматовой» вечера творчества С.
Юрского, расширяя круг почитателей его многогранного таланта.
Народный
артист России Сергей Юрский родился 16
03 1935 года в Ленинграде. Окончил Ленинградский театральный институт. Работал
в Большом Драматическом театре им. Горького (Ленинград), с 1978 — в театре им.
Моссовета (Москва). Член редколлегии «Континента». Являясь убежденным
поклонником системы Станиславского в изложении Михаила Чехова, он создал «АРТель АРТистов Сергея Юрского»
(1992). Именно она призвана воплотить его давнюю мечту о создании «театра для людей». В последние годы С. Юрский вылепил галерею блистательных театральных
персонажей – от Фомы Опискина до героев Гоголя, Ионеско, Бергмана.
Как
прозаик дебютировал в 1977 г.: автор
нескольких книг поэзии и прозы («Кто держит паузу», «В безвременье», «Жест»,
«Содержимое ящика») и многих повестей, рассказов, воспоминаний и публикаций по вопросам культуры в центральных российских
журналах.
Его
проза столь же драматична, личностна, как и его театральные постановки. Она
содержит интонацию живого человеческого голоса, обращённого к читателям,
поэтому всегда диалогична: это тексты-высказывания, в которых информация
сопряжена с оценочностью и эмоциональностью. Здесь важно всё: построение фразы,
пунктуация, сокровенная интонация диалога, искреннее взаимопонимание и единение
с читателем-другом.
Вот
как рассказывает о себе С. Юрский:
-
«...В детстве я мечтал быть клоуном. Я и сейчас думаю, что из всех актерских
профессий клоун – самая абсолютная. Тут игра ва-банк. Тут игра с огнем. Тут
очевидны победа и поражение актера. Зал должен смеяться. Смеются – победа, не
смеются – поражение-Тут всегда «гамбургский» счет. В театре отношения со
зрителями тоньше, сложнее и... смутнее: зрители не смеются на комедии – можно
глухо уйти в общение с партнером – что ж, не поняли. Мы, дескать, и не очень-то
хотели вас рассмешить. Зрители засмеялись неожиданно в драматическом месте –
ну. что же, может быть, мы и задумывали тут иронию. В театре зритель только из
самого представления узнает (а иногда и не узнает), к какой реакции его
призывают актеры. При выходе клоунов зритель заранее знает – будут смешить. Он
хочет смеяться, он готов. Но все же – заставить человека захохотать в голос
(для клоуна ведь улыбки мало) очень трудно. И здесь как дуэль на шести шагах –
или попал, или... подумать страшно.
В детстве, живя вместе с родителями за кулисами
Московского цирка, худруком которого был тогда отец, я был свидетелем рождения
Первой студии разговорных жанров, готовившей цирковых клоунов. Я видел их
занятия и экзамены. Видел мучительный поиск клоунской маски. Видел рождение
выдающегося клоуна и артиста Юрия Никулина, учившегося в этой студии. Помню,
сколько людей, не бездарных и не ленивых, отсеялось, отошло от профессии, не
выдержав этого чудовищного напряжения ежедневной дуэли, прямого контакта со
зрителем, потребности каждый раз оправдать надежду – рассмешить, заставить хохотать.
Позднее, когда я уже увлекся театром, я мечтал только
о комических ролях. Смех я считал высшей и абсолютной реакцией. Грохнул хохотом
зрительный зал – значит, есть взаимопонимание, значит, все правильно, нет –
значит, мимо, не удалось. Комический актер – азартная профессия. Герои
спрашивают друг друга: «Как игралось?» Комики спрашивают: «Как принимали?» У
комиков критерий более грубый и более объективный.
В профессиональном театре и в кино я начал с ролей
комических, эксцентрических. Активно использовал в ролях яркий внешний трюк,
акробатику, преувеличенную цирковую мимику.
Когда судьба в лице Товстоногова и его рукой направила
меня на совсем иной путь и я стал играть лирические, а потом драматические и
трагические роли, я и в них искал эксцентрическое начало. Не только потому, что
совершенно без юмора, без комического оттенка не может, на мой взгляд,
существовать вообще ни одно театральное произведение, но еще и потому, что мне
необходимо было в любой роли периодически, хоть изредка, слышать смех в зрительном
зале – это для меня по-прежнему было проверкой понимания, единственным
достоверным критерием того, что зал душевно следует за мной. Только после этого
я мог себе позволить играть серьезную или лирическую сцену – у меня появлялась
уверенность.
Так было в Часовникове («Океан» Штейна), в Винчснцо
(«Никто» Э. Де Филиппо). Так было и в Чацком, и позднее в Эзопе («Лиса и
виноград» Фигейредо), и в Мольере («Мольер» Булгакова). Случалось, что
комические штрихи теснили чисто драматическое звучание роли, и я выслушивал
нарекания от зрителей и критиков. Я расстраивался и соглашался: наверное,
слишком, наверное, перебрал. Но от избранного пути к смешению жанров не
отказывался – живая реакция во время спектакля мне была дороже похвал за
строгость исполнения после того, как опустился занавес. Позднее я стал
несколько иначе смотреть на эту проблему, но это позднее. А тогда, если мне не
удавалось найти в роли комического оттенка, я считал роль проваленной, да так
оно и бывало – на одной лирической ноте я держаться не хотел, да, признаться, и
не умел: пример тому – неудача в роли Сергея («Верю в тебя» Коростылева).
Именно по этому принципу я строил свои концертные
программы. Они сразу стали смешением жанров, причем, в отличие от принципа
«смешанных» концертов, где «серьезное» идет сперва, а под конец развлечение, я
почти всегда открывал концерт комическим, а в финал ставил вещи драматические и
лирические.
Все
началось с Пушкина...»[1]
Сергей Юрский выступал как чтец, в общей сложности,
с пятнадцатью программами классических и
современных авторов. Рассказы Чехова, Зощенко, проза Гоголя, Бабеля, Шукшина,
поэзия Пушкина, Пастернака, Мандельштама... Залы на спектаклях, концертах,
«капустниках» с участием Юрского всегда были переполнены.
Мне
посчастливилось услышать С. Юрского в Омском драматическом театре 14 июля
1998 г. Он выступал с концертной программой, посвящённой А.С. Пушкину. В
программе прозвучали в исполнении незаурядного актёра-чтеца «Граф Нулин», «Домик в Коломне», «Евгений
Онегин» и сцены из «Маленьких трагедий» А. Пушкина. Действительно, с
авансцены в зал от одного исполнителя шла такая мощная энергетика
звучащего Слова, что зрители плакали, и смеялись, и вновь после оглушительных
оваций слушали артиста, затаив дыхание, словно впервые для себя открывали вечно нового поэта во все времена – А.С. Пушкина.
Мне
посчастливилось тогда же побывать не только на литературном концерте С.
Юрского, но и на спектакле "Стулья"
по пьесе Эжена Ионеско. Я купила два «счастливых» билета – для себя и моего
бывшего однокурсника Евгения Калинина. Он в то время переживал трудные времена
после автоаварии, отнявшей у него здоровье и впоследствии повлекшей
безвременную кончину, о которой я узнала
в 2010 г. на юбилейной встрече с выпускниками журфака МГУ имени М.В. Ломоносова.
В
одной из своих книг "Кого люблю, того здесь нет" С. Юрский,
как он пытался зафиксировать на пленке поставленный им в театре им.
Моссовета спектакль "Правда -
хорошо, а счастье - лучше" с Фаиной Раневской. Запись была отменена
из-за ее плохого самочувствия, и в итоге от этой работы остались одни только воспоминания.
К счастью, для нас с Женей Калининым всё
обернулось благополучно - мы посмотрели
спектакль «Стулья» "живьем" с
участием в ролях: Левьё - Сергей Юрский; Лавьей - Наталья Тенякова.
Спектакль не прост для
восприятия. Элементы трагедии, фарса, мелодрамы сплелись в нем столь
причудливо, что не сразу настраиваешься на нужную волну, не сразу ухватываешь
стержневую идею. И тем не менее, с первой до последней минуты спектакля
зрители, как завороженные, с напряженным вниманием вбирали в себя происходящее
на сцене.
Причина
- виртуозная, блистательная игра Сергея Юрского и Натальи Теняковой. О чем же
он, этот спектакль? О старости, об одиночестве вдвоем? Да. О любви? В какой-то
степени. Но не только об этом. Как ни
странно, за нелепыми речами и эксцентрическими выходками героев пьесы брезжит
очень серьезный, чтобы не сказать - глобальный вопрос: о смысле человеческого
существования.
У Ионеско
герои прыгают из окон. У Юрского - уходят вверх по лестнице. Дело не в том, что Юрский отступил от замысла
драматурга, но в принципиальной разнице этих вариантов: падение вниз, в пучину
небытия, или восхождение к чему-то неведомому. Безмолвный оратор у Юрского
также пишет на грифельной доске мелом набор букв "ПРЩТ", который достаточно легко поддается логической
расшифорке, а Юрский на поклонах показывает табличку с "ПРЩТ" зрителям, лишний раз подчеркивая осмысленность
надписи, в то время как в пьесе Ионеско, и это совершенно принципиальный
момент, все, что делает, пытается говорить и писать Оратор, не имеет и не может
иметь никакого смысла. В итоге, трагикомическая история про неудачников,
пребывающих в плену утешительного самообмана выглядела не до такой степени беспросветной, как пьеса Ионеско
про стулья, на которых никто не сидит.
Спектакль у зрителей оставляет много вопросов. Об этом
мы размышляли, глядя на сцену и потом после спектакля, сидя в летнем кафе за
чашкой кофе с моим другом студенческих
лет. Тогда мы ещё не знали, что больше с ним не увидимся и не сможем поговорить
по душам. В любом случае – сделали мы
вывод - этот мастерски поставленный и замечательно сыгранный спектакль
будоражит мысль и чувство, заставляет душу зрителя трудиться… и надолго
останется в нашем сознании.
Поздно
вечером после спектакля для меня было
сюрпризом, наградой судьбы
встретиться в фойе центральной
гостиницы, располагавшейся на набережной
Иртыша, недалеко от Омского
областного драматического театра, с
супружеской четой – С. Юрским и Н. Теняковой. Сергей Юрьевич отдыхал после представления, удобно расположившись в
кресле и отвечал лёгким поклоном на
приветствия своих фанатов, которые узнавали его и брали у него автограф. В тот момент я поняла, что человек публичной
профессии не может принадлежать только
своим близким родственникам. С. Юрский
служит всем, кто так или иначе прикоснулся сердцем к его творчеству и
поняла, что жизнь всего мира идёт не как-нибудь, а по своим строгим законам,
главный из которых: это добро, разум, любовь, свобода, духовное единение людей.
Сегодня современный театр переживает, как и культура в
целом, кризис моральных ценностей,
искусство политизируется.
Московский театр на Таганке превращается «в оплот либералов-белоленточников»
(«Правда»), занятых пропагандой
аморального образа жизни и прозападных ценностей. Представители профсоюза
культурного учреждения, пишет «Интерфакс», обратились к спикеру Совета
Федерации Валентине Матвиенко: «Через пару лет мы получим «Болотную площадь» в
кубе, разросшееся протестное движение, жестко запрограммированное на разрушение
молодых людей», – гласит текст.
На
этом тревожном фоне современного состояния культуры Театр
"Школа современной пьесы" С.
Юрского призывает зрителей к сохранению
традиционных культурных универсалий, к неувядаемым общечеловеческим гуманитарным ценностям,
объединяющем и примиряющем народы бывшего Союза и всего мира.
Гуарик Багдасарова
Комментариев нет :
Отправить комментарий