Александр
Блок (1880-1921) вошел в
литературу на рубеже XIX-XX вв. и стал одним из самых ярких представителей
символизма второго поколения - так называемых младосимволистов. Ранняя лирика
Блока (его первая книга "Стихи о Прекрасной даме", 1904) была
наполнена интимными переживаниями и мистическими видениями. В дальнейшем
диапазон его поэзии существенно расширился. Начиная с пьес
"Балаганчик" и "Незнакомка" (1906); книг стихов "Нечаянная радость"
(1907); поэмы «Возмездие», начатой в 1910 г. и
незаконченной; драмы «Роза и Крест» (1912), - в сочинения Блока проникли жесткая ирония и
пародия. Другой постоянный мотив - гибель гуманистической цивилизации, на смену
которой приходит новое варварство, отражённое им в революционно-патриотической
оде "Скифы" (1918), которую в последнее время так часто цитируют
новые политики, пытаясь объективно определить место России в современном
геополитическом пространстве:
Мильоны – вас.
Нас тьмы, и тьмы, и тьмы.
Попробуйте,
сразитесь с нами!
Да, скифы мы,
да, азиаты мы,
С раскосыми и
жадными очами.
Блок
по-своему принял Октябрьскую революцию.
Он как утончённый художник услышал в ней
«музыку» - музыку разрушения ненавистного
ему старого мира («Слушайте музыку
революции!») и раньше других поэтов отразил ее в собственном творчестве
(поэма "Двенадцать", 1918), споры о которой не затихают до сих пор.
Сам поэт, обычно беспощадно строгий к себе, сказал, закончив это произведение: «Сегодня я – гений».
После
«Двенадцати» и «Скифов» поэтическое творчество Блока оборвалось. В последние
годы он плодотворно писал статьи, очерки, рецензии, заметки по вопросам
культуры, литературы и театра. Он трудился в Государственной комиссии по изданию классиков, в Театральном
отделе Наркомпроса, основанном А.М. Горьким
издательстве «Всемирная литература», в Большом драматическом театре. В Союзе
поэтов был избран первым его председателем.
Жить
ему оставалось недолго. Зимой, весной и летом 1921 года состоялось последнее
триумфальное выступление Блока – с
вдохновенной речью о его любимом поэте и тёзке – Александре Пушкине и чтением
своих стихов в Петрограде и Москве, которое неизменно завершалось его
жизнеутверждающей «лебединой песней» – «Пушкинскому Дому»:
Имя Пушкинского
Дома
В Академии наук!
Звук понятный и
знакомый,
Не пустой для
сердца звук
……………………………
Пушкин! Тайную свободу
Пели мы вослед
тебе!
Дай нам руку в
непогоду,
Помоги в немой
борьбе!
Не твоих ли
звуков сладость
Вдохновляла в те
года?
Не твоя ли,
Пушкин, радость
Окрыляла нас
тогда?
Вот зачем такой
знакомый
И родной для
сердца звук –
Имя
Пушкинского Дома
В Академии наук.
Вот зачем в часы
заката,
Уходя в ночную
тьму,
С белой площади
Сената
Тихо кланяюсь
ему.
11 февраля 1921
В
мае Блок почувствовал недомогание,
перешедшее в тяжёлую болезнь. Утром 7 августа 1921 года он скончался. Молодой,
тогда начинающий писатель Константин Федин вспоминал об этом так: «Блок умер
молодым, но странно ощутилось, что с Блоком
отошла прежняя, старая эпоха… Стало очевидно, что уже никто оттуда
не сделает такого шага, а если
повторит его, в том не будет подобного
мужества и подобной тоски о правде
будущего, какие проявил Александр Блок».
В «Мангалочьем дворике Анны Ахматовой» 14 июля 2016 г. с небольшим опережением собравшиеся
активисты музея – Вадим Фомичёв, Раиса Крапаней, Олег Бордовский, Сергей
Слонов, Умида Каримова, Евгения Абалян, Геннадий Арефьев, автор этих строк и
гости – это молодые лицеисты, а также
бард из Клуба авторской песни и
поэзии «Арча» Александр Кралин, впервые
переступившие порог ахматовского музея при РЦНК в Ташкенте, приняли участие в дискуссии на тему: «Александр Блок в наше
время», посвящённую юбилейной поминальной
дате. Каждый участник литературной
дискуссии выразил своё отношение к русскому поэту-символисту и объяснил,
за что он любит и ценит творчество А. Блока.
Знаток
«Серебряного века» филолог Вадим Фомичёв
сделал доклад на тему «Ахматова и Блок». Он признался, что до конца так и не
смог понять А. Блока, в том числе его «прохладное отношение» к своей талантливой современнице Анне Ахматовой, которая отвечала ему взаимно,
с переменным интересом к его поэзии.
Однажды
в 1914 г. в ночном кабачке «Бродячая собака», где собирался весь петербургский
поэтический бомонд, включая вождей
символизма – Александра Блока, Валерия Брюсова, Андрея Белого, - Анна Ахматова
прочитала своё стихотворное посвящение Блоку («Я пришла к поэту в гости»). Приблизительно в то же время Блок
написал единственное посвящение Анне Ахматовой (декабрь 1913): «Красота страшна», - вам скажут…».
Обмен
монологами между крупнейшими поэтами «Серебряного
века» продолжился в 1916 г., когда Анна Ахматова послала Блоку свою новую поэму
«У самого моря». В ответ она получила
пространное добросовестное искреннее послание, в котором Блок сделал несколько существенных замечаний
относительно стилистики языка («это
вообще не ваше, общеженское, всем
женщинам этого не прощу), а также сюжета поэмы («не надо мёртвого жениха, не надо кукол, не надо экзотики, не надо
уравнений с десятью неизвестными; надо ещё жёстче,
неприглядней, больней»). Зато в заключение своего беспристрастного
критического письма Блок делает
сердечное признание: «Но всё это пустяки,
поэма настоящая, и Вы – настоящая» и подписывается «Преданный Вам Ал. Блок».
А.
Блоком, Г. Ивановым, М. Цветаевой не исчерпывается список поэтов, посвятивших
свои произведения Ахматовой. Н. Гумилёв посвятил ей целый сборник стихов. Своим воспоминаниям об
Александре Блоке Анна Ахматова осталась верна до конца своих дней. Так, в
1944-1960 гг. она посвятила ему ещё три стихотворения, в одном из которых
она назвала его «трагическим тенором эпохи».
Олег Бордовский, знаток теории
поэзии и особенно тяготеющий к одной из её сложных строгих форм – сонету,
прочитал один из вольных сонетов Александра Блока и разобрал его по косточкам,
высоко оценив особенности «русского» сонета.
Умида Каримова прочитала
наизусть любимое стихотворение раннего Блока «Незнакомка».
Лауреат международных фестивалей авторской песни,
композитор-исполнитель Геннадий Арефьев
рассказал, что творчество А. Блока в
2002 году покорило его музыкальностью стихов
и стало для него отправной точкой в создании романсов на стихи других поэтов, включая наших
соотечественников. Геннадий Степанович написал более сорока романсов на стихи
А. Блока и в настоящее время готовит два альбома с участием Марины Исаевой
(вокал) и Инны Закировой (фортепиано), куда войдут песни на стихи из блоковского цикла «Кармен» и другие. Исполненные Г. Арефьевым
романсы на стихи А. Блока вызвали горячую позитивную реакцию у слушателей.
Александр Кралин поделился со слушателями своими
новыми авторскими песнями, в которых патриотические темы органично сочетались
с лирическими мотивами, как это бывает в
искусстве думающих авторов, хорошо знакомых с
классическим искусством.
Автор
этих строк в своём выступлении сделала
акцент на двух аспектах творчества выдающегося поэта «Серебряного века»,
оставившего свой благородный след не
только в истории русской, но и армянской литературы. Александр Блок оставил
потомкам лучшие из лучших переводов творчества его современников, выдающихся
армянских поэтов Аветика Исаакяна (1875-1957)
и Ваана Терьяна (1885-1920). Они вошли в Антологию армянской поэзии под
редакцией В.Я. Брюсова и А. М. Горького (1916) и до сих пор пользуются
признанием в армянском народе и у русских читателей.
Второй
акцент ваш верный слуга позволила себе сделать на волнующей меня теме: «О
назначении поэта»: А. Блок и А. Пушкин».
Седьмого
августа 1921 г. Александра Блока не
стало: «Свершился дней круговорот». Он был похоронен на Смоленском кладбище без
речей. Под старым клёном. Ему хотелось, чтобы могила была простой и чтобы на
ней рос клевер. Говорят, нужно умереть, чтобы жизнь стала судьбой. Он умер на
сорок первом году жизни. Это не так мало для гения. Пушкин умер в тридцать семь
лет. Лермонтов не достиг двадцати восьми. Но осталась частица Будущего, которая
была в жизни А. Блока и в его стихах. Из поколения в поколение в сознание
живущих юношей он входит с неутолимой жаждой бытия:
О, я хочу
безумно жить:
Всё сущее –
увековечить,
Безличное –
вочеловечить,
Несбывшееся -
воплотить!
Пусть душит
жизни сон тяжёлый,
Пусть задыхаюсь
в этом сне, -
Быть может,
юноша весёлый
В грядущем
скажет обо мне:
Простим
угрюмство – разве это
Сокрытый двигатель
его?
Он весь дитя
добра и света,
Он весь –
свободы торжество!
Закономерно,
что именно этим стихотворением в исполнении Вадима Фомичёва завершился
музыкально-поэтический вечер памяти
Александра Блока в Ахматовском музее.
Есть
что-то от Пушкина в этих стихах, как будто они возникли перед мысленным образом
«солнца русской поэзии». Вот запись того же 1914 года: «Перед Пушкиным открыта
вся душа – начало и конец душевного движения». В самом конце жизни Блок
записал: «Перед нашими глазами с детства как бы стоит надпись: огромными
буквами написано: Пушкин. Это имя, этот звук наполняет многие дни нашей жизни».
К
сожалению, до нас не дошло ни одного жизнерадостного художественного
изображения облика пота, запечатлённого его современниками. Виктор Васнецов на
одном из своих полотен изобразил Гамаюна-птицу чёрного пера с мрачно-прекрасным
человеческим лицом, воспетую в древнерусских сказаниях как существо
пророчествующее о грядущих судьбах. А. Блоку было 19 лет, когда он написал
статью «Гамаюн, птица вещая». Она стала как бы заставкой ко всему его
творчеству. Блок сам стал Гамаюном России. И на всех немногих сохранившихся
изображениях Блока лежит отпечаток его трагических прозрений и драматических
метаморфоз.
Наиболее
известный среди них - классический портрет художника К. Сомова (1907), который
не признали близкие А. Блока и сам поэт.
Сохранился следующий отклик: "За
это время он (К.С.) написал ряд замечательных портретов русских поэтов, среди
них – зловещий портрет Александра Блока и демонический, отталкивающий, но
чрезвычайно похожий и выразительный портрет Фёдора Сологуба". Иоганнес фон
Гюнтер (Из книги "Жизнь на восточном ветру" - //Наше наследие, 1990.,
№7, с. 63).
А. Блок писал по поводу сомовского портрета:
«Я сам, позорный и продажный, с кругами синими у глаз». А между тем друзья
оставили потомкам куда более радостные, живые литературные портреты, особенно
молодого А. Блока, без налёта декадентской бледности. А. Белый говорит о нём:
«Что меня поразило в Александре Александровиче – цвет лица: равномерно
обветренный, розоватый, без вспышек румянца, здоровый; и поразила спокойная
статность фигуры, напоминающая статность военного, может быть, «доброго
молодца» сказок. По свидетельству тётушки М.А. Бекетовой, у Блока была большая
физическая сила, верный и меткий глаз: косил ли он траву, рубил ли деревья или
рыл землю, - всё выходило у него отчётливо; всё было сработано на славу. Он
даже говорил, что работа везде одна: что печку сложить, что стихи написать. Как
по-разному видели Блока!
Не
сохранилось ни одного портрета смеющегося Блока, а между тем многие вспоминают,
как он улыбался, смеялся, шутил и даже рисовал на себя шаржи. Известный
литературовед и писатель 20 века В. Лакшин в своей статье: «О, я хочу безумно
жить», основываясь на воспоминаниях современников о Блоке, делает объективный
вывод: «Что говорить, в его глазах была неизлечимая печаль, но никогда он не
притворялся, не гримировал себя под декадента с зелёно-бледным лицом и вялыми
кистями рук. До последней роковой болезни ещё в 1920 году колол обледенелые
дрова и таскал на себе подмороженную капусту из дальнего кооператива».
Десятого
февраля 1921 года в Доме литераторов на торжественном собрании в 84 годовщину
смерти Пушкина выступил Александр Блок. Как сорок лет назад Ф.М. Достоевский в
«Слове о Пушкине», Блок подводил итог прожитой жизни. Это были вещие слова «О
назначении поэта», которые объединили всех слушателей – друзей и недругов
поэта, близких и не понимавших его до конца. Осуществляя связь времён, Блок
сказал после Достоевского своё прощальное слово – и тоже о Пушкине:
- Поэт –
величина неизменная. Могут устареть его язык, его приёмы, но сущность его дела
не устареет… Сущность поэзии как всякого искусства неизменна.
В
этот же день Блок закончил своё последнее стихотворение – «Пушкинскому Дому».
Это было прощание с жизнью с «весёлым именем Пушкина» на устах.
Блок
говорил: «Гений излучает свет на
неизмеримые временные расстояния». К.Г. Паустовский, ссылаясь на эти слова,
утверждал, что они целиком относятся и к А.Блоку. «Его влияние на судьбу каждого из нас, - писателя и поэта, может быть,
не сразу заметно, но знаменательно. Мы живём в светоносном излучении его гения,
и оно дойдёт, может быть, более ясным до будущих поколений нашей страны:
«И
всё уж не моё, а наше,
И с миром утвердилась связь…».
Прав был А. Блок,
записавший в своём дневнике когда-то: «Мы умираем, а искусство остаётся. И цели
его нам не известны…».
Гуарик
Багдасарова
Комментариев нет :
Отправить комментарий