Каждая встреча с
талантливым поэтом – это праздник души. Он состоялся 18 09 16 в клубе «Хеседа»
в рамках культурно-просветительской программы головной организации «Джоинд»,
предусматривающей интересные творческие встречи с ташкентскими литераторами,
художниками, композиторами. Гостем клуба в этот раз был известный ташкентский
поэт Николай Ильин.
Николай Дмитриевич Ильин – выпускник
ТашГУ, поэт, литературный критик, методист, переводчик. Работал доцентом
кафедры русской литературы в Узбекском государственном университете мировых
языков, заместителем главного редактора литературно-художественного
журнала «Звезда Востока». В настоящее
время он – редактор научно-методического журнала «Преподавание языка и
литературы» и член Общественного совета
литературно-художественного журнала «Звезда Востока», автор нескольких
стихотворных сборников и многочисленных статей по вопросам современной
литературы Узбекистана в отечественных и зарубежных периодических изданиях. Его
литературно-критическая и переводческая
деятельность отмечена званием лауреата и премией литературного конкурса 2011
года «Ватан учун яшайлик».
В
последнее время Николай Ильин стал завсегдатаем Ташкентского клуба авторской
песни и поэзии «Арча», где можно послушать не только его стихи, но и авторские
песни. Руководство КАП «Арча» доверяет
ему членство в общественном жюри самых
престижных международных фестивалей авторской песни и поэзии в
центральноазиатском регионе. Помимо профессиональной и общественной деятельности, Николай
Ильин всё свободное время посвящает своей
главной Музе – Поэзии. Несколько последних лет
балуется игрой на гитаре, причём берётся исполнять на публике не только
свои авторские песни, но и классические произведения.
На
новой творческой встрече с читателями, среди которых, кстати, было достаточно
много представителей из КАП «Арча» и ЛТО «Данко», Николай Ильин познакомил
разношёрстную аудиторию с пятью циклами из своих шести книг и обобщённо назвал
свою новую программу «Прозрения августа».
Слушатели благодарно, овациями принимали словно отлитые в бронзе стихи философского плана о времени и
о человеке; красочные лирические зарисовки природы («Красные розы», «Раскрой
мне объятья, пленительный август»), нежную любовную лирику («Встречи и
расставания»), детские вирши («Пора привыкать к детям»), разнородные и неоднозначные юмористические экспромты
(«Лючия ди Ламмермур», «Откровения кота
Мурзика») и совершенно новый цикл,
посвящённый евреям, в котором были затронуты больные темы холокоста, антисемитизма
и многие другие, связанные с актуальными проблемами оголтелого национализма в наше
неспокойное время.
Программу украсило выступление лауреата
фестивалей авторской песни Геннадия
Арефьева. Он подарил публике три авторских песни под гитару на стихи Николая
Ильина, среди которых особенно пришлась слушателям по душе «В Михайловском». Чтец-декламатор
Ирина Парамонова не только артистично
вела программу, но с выражением прочитала несколько стихотворений из лирического и «детского» циклов Николая Ильина. Галина Лизунова и
Дмитрий Садыков в национальных костюмах исполнили зажигательный старинный
еврейский танец. Профессор Государственной консерватории Узбекистана Ирина Галущенко сыграла на фортепиано небольшую
пьесу бразильского композитора первой половины ХХ в. Вила-Лобоса. Эйтор Вила-Лобос прославился синтезом стилевых
особенностей бразильской народной и европейской академической музыки.
Эта музыка, печальная и
бодрая, как первая осенняя сентябрьская прохлада, перекликалась со стихами Н. Ильина:
Нас держит время
без ответа,
Кому быть тут,
кому пора,
Но ты запомни
игры лета
Вокруг июльского
костра.
И глубину
вхожденья в осень,
Куда листва
скользит не зря,
Опровергая лето
вовсе;
А нас уводит не
спрося
В неотстраняемое
«после»
Немых порталов сентября.
Порой
полагают, что работа поэта сводится к сумме навыков, умению, сноровке. Для
некоторых стихоплётов мастерство – это метрика,
рифма, звукопись, словарь, стиль, постройка текста. Такое разграничение
чуждо природе истинного художника. В
работе поэта Н. Ильина всё нерасчленимо и взаимозависимо, как в следующих
стихах о любви, которые он прочитал на своём вечере:
О, как ты чувствуешь любовь,
Как ты красива!
Ты открываешь сердцу новь
Всего, что живо.
Твои касанья так легки
И так невольны,
Твои объятья глубоки
И сладко бóльны.
Уплыть в объятия твои –
И не вернуться,
Уснуть в беспамятстве любви –
И не проснуться!
Слушая,
затаив дыхание, публика погружалась в мир глубоких раздумий героя вечера,
похожих по стилю и интонации на письмо или дневник, поводом для которых могла
послужить ассоциация с розой или каким-нибудь другим поэтическим символом.
Главное исходило изнутри души:
Я полюбил тебя,
как ветер любит розу,
Когда она струит
пьянящий аромат,
А он, пригнув
завистливые лозы,
То мчится вдаль,
то к ней спешит назад.
Прекрасна роза,
если сад твой светел,
Но в темноте
душа ее молчит.
Без аромата
ветер – просто ветер,
Без ветра роза
заперта в ночи.
Я ветер, я
рожденный быть свободным,
Но сердце мне
сковали лепестки.
Не бойся, роза,
слез росы холодной –
Раскрой бутон,
коснись моей руки…
Свежесть
непосредственного чувства у Н. Ильина соединяется с опытом раздумий, которые он
вынашивает, скорее всего, годами, поэтому в отдельных лучших стихах возникает чувство, что автор смотрит на
природу, и окружающих людей, и на
далёкие страны, солнце и звёзды одновременно в телескоп и микроскоп. Синтез и
анализ, пылкость чувства и зоркость
аналитического ума в его творческом процессе всегда идут рука об руку рядом,
как в следующем стихотворении:
О сколько веры в человеке
Рождает путь к святым местам:
Я обращусь к тебе, как к Мекке,
Я обращусь к тебе, как к Мекке,
И в честь тебя воздвигну храм.
Моей души звенящий купол
Тебе молитву станет петь,
Чтоб каждый веровал и слушал,
Кто посетит твою мечеть.
Моей груди живому сердцу
Немолчным колоколом звать,
Чтоб потянуло иноверца
Из иноверца верным стать.
И над михрабом глаз оконца,
Смогли бы взор твой рассмотреть –
Неиссякаемое солнце,
Испепеляющее смерть.
Застывшим храмом на дороге
Мне ждать с мечтой наедине,
И пусть твой храм пребудет в Боге,
Как пребываешь ты во мне.
Огнем божественного слога
Мой мир окрасится звеня:
О, как уверую я в Бога,
Когда поверишь ты в меня!
Главной
ценностью для поэта среди всех соблазнов мира остаётся Слово, формирующее
архитектонику стиха. Любое переживание, благодаря высказанному слову,
становится осознанной мыслью, обретает стихотворный «живой» образ. Об этом поэт
говорит искренне и трепетно:
Оцени всемогущество слов,
Отстраняющих смерть и забвение,
Воскрешающих розу – любовь
Из подмерзших бутонов сомнения.
Откровением чувств дорожа,
Ты не веришь стихов многоцветию:
Разве слово – не та же душа?
А душа – не созвучье бессмертия?
Упоенный безмерностью сил,
Вознамерясь прервать увядание,
Мефистофеля я попросил
Задержать у вселенной дыхание.
Не под силу заклятиям жизнь,
И не действенны магии вензели,
Но «Мгновение, остановись!»
Оказалось подвластным поэзии.
Уравнением жизни и сна,
Звукорядом возвышенной степени
Сила памяти слову дана
Торжеством над беспамятством времени.
Чтобы ясностью слова живя,
Как во
сне увидать в отдалении
Молодого, как Фауст, себя
И тебя моим вечным мгновением
Никто не
остался равнодушным к озвученному
автором фрагменту «Память»: это эскиз поэмы «Лючия-Светлана» из одноимённой
книги:
Я напрочь позабыл моих врагов.
Они вредили мне и досаждали,
Но в сердце не оставили следов
И сами мою память покидали.
Средь книг я столько отыскал таких,
Что мысль мою иллюзией питали,
Но время шло – игрушки раздражали,
И постепенно я забыл о них.
Картин и статуй списочный набор,
Пластинок музыкальные консервы –
Механика для эстетичных нервов –
Я это смутно помню до сих пор…
Чтоб обновляться – надо забывать!
Насыщенная память – это старость,
Что рвется без конца переживать
Реальности, которых не осталось.
И память очищается.
Но вот
Есть то, что позабыть она не может,
И я за это заплатить готов
Утратой сил и молодостью тоже:
Есть звук, есть голос, вечно молодой,
Пусть в памяти, но так на тот похожий,
Есть память взгляда, мимики живой,
Скольженья платья и дыханья кожи.
Есть судеб гармоничные лады
За гранью временнЫх установлений:
И надо ль оставаться молодым
Ценой забвенья высших откровений?
Долгий
полуторачасовой разговор обыкновенно не запоминается дословно. В память
западает остроумная реплика, афористическая фраза. Импровизационность – одна из
неписаных заповедей искусства поэзии. Свой
авторский вечер Николай Ильин завершил шуточным афористическим
экспромтом, в котором поэзию сравнил с
добрым вином: «Вкушай стихов напиток,
но//немного и неторопливо//- стихи коварны, как вино. // Вначале нравится оно,
а перепьёшь – и так противно…». Слушатели
наградили Поэта громкими овациями,
букетами алых роз, осенних астр и чистосердечными восторгами.
Заведующая
библиотекой клуба «Хеседа» Лидия
Дмитриевна Литовская поблагодарила Н.Д. Ильина за прекрасные стихи,
выразила надежду продолжить эти встречи в будущем. Л. Д. Литовская посвятила гостей
в ближайшие культурно-просветительские планы. В октябре здесь состоятся творческие встречи с лауреатом
международного конкурса гитаристов в Израиле и призёром престижных
музыкальных конкурсов в Италии и
Греции Андреем Галаяном, с народным
художником Узбекистана Александром
Виннером. В оконце октября в клубе «Хеседа»
пройдёт традиционный Фестиваль еврейской
книги. В ноябре намечается провести вечер памяти одного из самых ярких представителей музыкального искусства Узбекистана второй
половины ХХ века – Сулеймана (Соломона)
Юдакова (1916-1990). В уютном клубе, стены которого навечно впитали в себя
голоса Александра Файнберга, Владимира Баграмова и других выдающихся
ташкентских поэтов, не прощались, а
говорили: «До новых встреч!»
Гуарик Багдасарова
Комментариев нет :
Отправить комментарий