«Лист с неровными краями…»

«Для слёз нужны простые зеркала»

А. Файнберг.

«Надежды мне достаточно вполне.

Да и могила – не конец дороги…»

 А. Файнберг.

«Лист с неровными краями, сохрани мои стихи…» - под таким названием вышла в свет в Ташкенте в июне 2016 г. долгожданная книга воспоминаний о народном поэте Узбекистана  Александре  Аркадьевиче Файнберге (1939-2009).

Александр Файнберг – автор 15 поэтических сборников, включая посмертный двухтомник, изданных в Ташкенте, Москве и Санкт-Петербурге. Печатался в журналах «Новый мир», «Юность», «Мегаполис», «Интернешнл», «Звезда Востока», «Новая Волга», «Арион», а также в периодических изданиях по обе стороны Атлантики. Они увековечили творческий портрет большого мастера художественного слова.

Книга воспоминаний о поэте Александре Файнберге, куда вошли 48 авторов, открывает нам коллективный правдивый жизненный портрет не только поэта, талантливого эссеиста, киносценариста. Она разностильно и многогранно воспроизводит, прежде всего, нашего современника и земляка-ташкентца. Александру Файнбергу  ничто человеческое не было чуждо.  На страницах книги  друзья поэта рассказывают о его достоинствах и слабостях, рискованной воле  к победе над испытаниями  судьбы, кротком покаянии за вольные и невольные грехи, беззаветной любви к родине, привязанности к нашим «братьям меньшим» и преданности главному своему призванию - Поэзии.

Эта исповедальная мемуарная книга с первых стремительных шагов к читателям вошла в историю русской и узбекской литературы как многоликий  портрет эпохи А. Файнберга рубежа XX-XXI веков:

Какого времени приметы

Сквозят в реалиях поэта?

(Зоя Туманова) -

-  она будет интересна не только нам, но и нашим потомкам. Очень важно для любого читателя точное, доскональное воспроизведение примет  эпохи литератора: в книге воспоминаний налицо реалии быта – как и чем жили люди, сколько зарабатывали, как одевались и как принимали долгожданных и незваных гостей по восточным законам сверхгостеприимства, что пили и чем закусывали и как  мог, подобно фламандским живописцам, ярко и вкусно воспевать плотские радости изобилия и довольства скромной  жизнью А. Файнберг:

Дрожит громада  холодца.

Мерцают кольца огурца.

На них летят снежинки соли

И перца чёрная пыльца.

По этой краткой энциклопедии жизни одного выдающегося  Поэта можно будет изучать, как жили, любили, творили и делились радостями открытий и горестями бед, новыми творческими идеями и выношенными  трудными плодами ночного вдохновения Александр Файнберг и его соседи по дому;  его близкие и далёкие друзья;  собратья по литературному и кинематографическому  цехам;  просто случайные знакомые на бесчисленных дорогах и тропах топографических экспедиций, о которых он писал:

Дороги, дороги, которые мы выбираем,

сулят нам тревоги, грозят нам и адом, и раем.

Все они, избранники судьбы, испытали на себе, как Александр Колмогоров об этом пишет, фантастическое обаяние  и артистизм, который был  у Александра  Файнберга в крови. Поэта со всеми авторами, несмотря на разность их возраста, положения в литературе, социального статуса, объединяла «одна, но пламенная страсть» к  Слову, о котором он писал: «Где слова не дано, там нет и прав». Наконец, книга отвечает на вечный вопрос нашего мироздания: «Зачем ты на этой земле, человек?»:

Поведай, чем за всё ответишь,

Когда качнётся свет в ночи

И тихим шагом некто вечный

Придёт к огню твоей свечи…

- «Мы родственники средь мирской тщеты» (перевод А. Файнберга), - словно отвечает ему его близкий друг и соратник  Народный поэт Узбекистана Абдулла  Арипов, назвавший в книге воспоминаний А. Файнберга «истинным другом узбекского народа и по-настоящему народным поэтом – всей своей жизнью и творчеством открывшем себе путь в Рай»[1]. 

Бесценны воспоминания режиссёра Джасура Исхакова «Поющий тростник», снявшего биографический фильм «Александр Файнберг»  в виде монолога поэта с музыкальным сопровождением Румиля Вильданова.

Трогательны откровения Назима Туляходжаева о «ночных телефонных звонках», когда Саша Файнберг, разбудив его среди ночи, читал ему с хрипотцей в голосе новые стихи, и о том, как он  их ждёт до сих пор: «Привет, волчонок! Ты не сердись. Давай я тебе почитаю…»[2]

Журналист Рустам Шагаев захватывающе интересно рассказал о фуршете на  своей персональной фотовыставке в честь 50-летнего юбилея, на которой был и Александр Файнберг. Тогда он обещал поэту сделать выставку в 60 лет, где он покажет и его уникальные снимки. Рустам сдержал своё слово, но только ему было горько до слёз, что Файнберг не был на этом весёлом фуршете. Его фотопортрет А. Файнберга с пронзительным взглядом грустных глаз помещён на обложку книги воспоминаний о поэте. Автор  «Фуршета» в весёлом ключе, с братским пристрастием,  рассказал о  судьбоносном событии – Указе Президента страны о присвоении А. Файнбергу в августе 2004 года звания Народного поэта Узбекистана и о других  неоднозначных и ярких невыдуманных эпизодах  из жизни А. Файнберга. Один из них связан с последней фотосессией в квартире Файнберга в 2008 году, другие – с  утончёнными поздними переводами А. Файнберга из узбекской поэзии М. Юсуфа и А. Арипова.

Поэт Александр Колмогоров внёс в книгу воспоминаний высочайшую исповедальную минорную тональность своим очерком «Нарисую, как смогу…» и своими трогательными элегическими посвящениями  А. Файнбергу: «О чём вы там шумите без меня?»,  «Встреча», «И его любила осень».

Учёный-лингвист Давлатбек Саъдуллаев, широко известный не только в нашей стране, но и в России в своём кратком очерке «Всё памяти моей знакомо…», похожем на молитвенный коврик воспоминаний,  признаётся как на духу:

-  Александр Файнберг – моя совесть. Я поверяю им мои слова-мысли, мои поступки. Обертоном звучит во мне его голос, не даёт сфальшивить[3].

Писатель Александр Устименко в одноимённом очерке с названием книги со свойственными только ему чеканным отработанным стилем и простотой слога пересказал биографию Алексанра Файнберга в лицах, фактах, именах и сравнил своего героя с восточными кочевниками, лишь временно остановившимися со своим литературным караваном на ночлег, чтобы утром уйти во всемирное и  вневременное странствование…  В своём очерке писатель  объясняет одноимённое название книги и своего очерка стихотворением А. Файнберга, которое было опубликовано в сборнике «Лист» и прочитано  автором Алексею Устименко по телефону вслед за подаренной ему в этот вечер книгой незадолго до его ухода в вечность: «Над глубокими морями // звёзды в небе высоки. // Лист с неровными краями, // сохрани мои стихи. // Не для чтенья без запинки. // Строки жизни - // для души. // Как в тайге живут тропинки, // как в озёрах – камыши. // Каждый стих // лесной поляне, птице, облаку сродни. // Лист с неровными краями, // сохрани их, сохрани. // Не потомкам на закланье, // не для ропота молвы. // Как улыбку, // как дыханье // ветра, моря и листвы».

«На таких листах, - делает вывод А. Устименко, - пишутся завещания. Он и написал его когда-то давно, чтобы теперь, вынув из библиотеки всех своих стихов, сделать названием книги – последним завещанием для всех»[4].

Особое место в книге воспоминаний занимают страницы Инны Коваль: «Познакомились мы в зазеркалье», записанные Алиной Дадаевой. Они отличаются нежным светом преданной женской любви как  рока, как  Божественного промысла – от прообраза поэта в её вещем сне до последних минут его бытования на земле и жизни после жизни (простите, читатель, за невольную тавтологию). Александр Файнберг эту хрупкую, но сильную прозорливую и заботливую женщину шутливо называл «Мурзилкой в свитере», «Инкой-льдинкой», «Инкой-журналисткой».

Инна Коваль, корреспондент многотиражки «Ташкентский университет» с первой минуты знакомства с о стихами молодого худенького дембиля  Файнберга, готового служить машинисткой в университетской многотиражке Таш ГУ из-за неодолимой тяги к литературному творчеству, сразу разглядела в нём большого настоящего поэта. Всю жизнь она  трепетно относилась к нему, лелеяла его талант и мужественно принимала удары судьбы до той роковой трагической ночи с 13 на 14 октября, когда А. Файнберг  признался ей о том, что он чувствует, что двухтомник его избранных стихов, который он тщательно готовил к своему семидесятилетнему юбилею (02 1109),  выйдет, но только он его не увидит. Так и случилось. Свой очерк о  единственном любимом человеке и друге жизни, с которым она вместе прошла большую часть  своего жизненного пути, Инна Коваль завершила оптимистично словами из автобиографии А. Файнберга: «Родился по собственному желанию. Умру по сокращению штатов. Надеюсь жить»[5].

Книгу замыкает стихотворение А. Файнберга, которое он в своё время посвятил родительскому дому своей невесты Инны Коваль на улице Жуковской, 42, в котором часто звучали классическая музыка, арии из опер и оперетт,  романсы и стихи. Как всё, талантливо написанное А. Файнбергом, это личное стихотворение приобрело всенародную масштабность, и частное в нём стало всеобщим:

Есть на свете один удивительный дом.

Там друзья собрались за весёлым столом.

Там в окошке весна. Там сирень и жасмин.

Кто-то песню поёт. Зажигает камин.

Там вино на столе. Там душа не во мгле.

Дай, Господь, чтобы помнили там обо мне.

Александр Файнберг  остался жить в своих стихах, киносценариях художественных, документальных, мультипликационных фильмов, воспоминаниях друзей о нём, настоящих и будущих. На всех страницах книги воспоминаний об Александре  Файнберге рассыпаны цитаты из его поэзии, его глубокомысленные изречения и просто шутки-прибаутки по разному поводу: это придаёт  особую жизненность главному герою повествования. Так, Рэма Волкова, соседка по  писательскому дому, чья семья прожила коммуной в удивительной близости с Сашей и Инной  Файнбергами тридцать пять лет, благодаря особой планировке -  общей сушилке, соединяющей соседние квартиры, приводит  в своих откровенных мемуарах «И нежность, и буйство, и доверчивость, и разочарования» одно  мудрое высказывание Александра Аркадьевича о главном деле жизни поэта - о золотой поре поэтического творчества, когда, словно наитие, обрушивалась на него сладкая неизбежность писать стихи. Хрупкое это время, – отмечает автор, - требовало полной отдачи сил, напряжения души.

- Происходит что-то невероятное, - не мне одной рассказывал Саша. – Впечатление такое, что не только слова, целые строки идут откуда-то, что какой-то голос их диктует, а ты лишь записываешь на бумагу. Словно ты какое-то связующее звено, чуткая камышинка, улавливающая сигналы. Другой раз до утра не отпускает.

К утру обычно и вырастала стопка исписанных страниц[6].

Рэма Волкова до сих пор с благоговением вспоминает и весёлые розыгрыши, и мрачные предчувствия..,  и доверчивость, и разочарования.., и бесчисленные строки его прекрасных стихов. 

Невозможно пересказать в одной статье всю гамму чувств авторского коллектива, в зеркале которых заново  с невероятной полнотой освещается знакомое до боли открытое  лицо Александра Файнберга с русым чубом непокорных вьющихся волос над чистым высоким лбом, в белой водолазке и джинсах читающем свои стихи из первого сборника «Велотреки» в 1968 году, когда я впервые с ним познакомилась на его творческом вечере в нашей 79-ой школе на Чиланзаре. 

 В зазеркалье  мемуаров это лицо меняется, приобретает новые черты, пружинящую походку, когда он выходит на сцену и по три часа держит в очаровании и неслыханном оцепенении  всю разноликую аудиторию слушателей в  Академическом русском драматическом театре, Молодёжном театре Узбекистана, «Ильхоме», «Ахматовском музее», Ташкентском доме фотографии, Еврейском общинном центре, а исписанные листы с его стихами отлетают от него, как пули, в разные стороны.  

И на закате дней –  6 июня 2009 года - возле памятника А.С. Пушкину, - когда на моё поздравление с присвоением ему за большой вклад в развитие культурных связей между Россией и Узбекистаном 3 декабря 2008 г. медали Пушкина, он, уже весь седой и не совсем здоровый, но как мальчишка, радостный и живой, с крепкой сигаретой в зубах, чуточку навеселе,  широко улыбается и, гордым взглядом указывая на медаль на груди, говорит, что  с утра уже отметил и это событие, и День рождения любимого русского поэта. Рядом  официально чествовали его великого пращура и  тёзку узбекские поэты, многие из которых стали его близкими друзьями: Абдулла Арипов, Сиражиддин Саид, Рустам Мусурман и другие.

Они проводят его в последний путь 15 октября 2009 года. Рустам Мусурман для своих воспоминаний выберет заключительную грустную строку из шутливого сонета А. Файнберга «Зеркала»: «Для слёз нужны простые зеркала». Он расскажет о муках и радостях перевода из поэзии своего русскоязычного собрата и сделает очень важное признание-наставление другим: «Вот и выходит – без преувеличения – чтобы изменилось мировоззрение человека, чтобы он осознал себя на какой-то более высокой жизненной ступени, для того, чтобы мелодия души достигла совершенства и обогатила внутренний мир, для всего этого поэзия Александра Файнберга жизненно необходима»[7].

Никто из авторов воспоминаний в книге не  умалён: все значительны в этом хоре искренних, нестройных голосов, не отрежиссированных, не подогнанных под общий знаменатель – иероглиф судьбы. Книга убеждает, что Народный поэт Узбекистана Александр Файнберг оставил после себя не только прекрасные стихи, полные лирики и гражданского мужества, но и добрую память – увековеченная в Слове, она  теперь останется на  все времена. Сбылось заветное желание поэта:

Встаньте, родные, подальше,

Слово надгробное – дым.

Дайте уйти мне без фальши,

Дайте остаться живым.

Этот отзыв на коллективный сборник воспоминаний об Александре Файнберге позволю себе завершить своим посвящением  любимому поэту:

Созвездие Скорпиона

Памяти Александра Файнберга

  

Александр Файнберг  остался навек азиатом

В «вольных сонетах», поэме «Струна Рубайата».

Пророчески сокровенно звучали Поэта  стихи

В Молодёжке, Драматическом и  Ахматовке.

И светит нам созвездье Скорпиона,

Соловушкой свистит, ничуть не охая,

Струна живая  балалайки скомороха,

И вторят грустно ей рубаб и бедана.

И надо всем «Прощальная Поэта» -

Ушёл Творец и смертным дал завет:

«Даже попранный прахом, поэт остаётся поэтом,

В этом высшая правда. И музыка  высшая в этом».

Ташкент, 13 10 15

Гуарик Багдасарова

Ташкент, 2016

---

[1] Лист с неровными краями, сохрани мои стихи…  Книга воспоминаний. – Т.: Издательско-полиграфический творческий дом Гафура Гуляма, 2016. С. 10

[2] Указ. соч. С.81

[3] Указ. соч. С. 235

[4] Указ. соч. С. 276

[5] Там же. С. 328

[6] Указ. соч. С. 336

[7] Указ.соч. С. 367