"Наш мир - поток
метафор
и символов узор"
Омар
Хайям.
В
разгар работы Недели европейского
кинофестиваля (20-26 05 2013) в Узбекистане в Республиканском Доме кино 24 05
13 прошла встреча кинодеятелей,
поднявшая острые вопросы: «Что сегодня мешает развитию национальной
киноиндустрии? Каковы пути развития узбекского кино?»
Сегодня
критике подвергаются как негосударственные киностудии, так и Национальное
Агентство «Узбеккино». Однако, несмотря на существующие разногласия, цель у
обеих сторон одна – поднять качество узбекского кино, сделать его
востребованным среди отечественных зрителей и конкурентоспособным в мировой
киноиндустрии.
Итоги
встречи подвели директор международного кинофорума «Золотой гепард» Акбар
Хакимов, председатель Попечительского совета Фонда Форума Гульнара Каримова, а
также режиссеры, продюсеры, сценаристы,
операторы, актеры и другие представители отечественного мира кино: необходимо всем, кто имеет отношение к
национальному кинематографу, объединиться, сделать свой вклад в будущее
узбекского кинематографа, поднятие уровня которого – основная задача участников
собрания.
90-е годы 20 века обозначили рубеж,
провели четкое разграничение в кинопроцессе
Узбекистана между «старым» и «новым» кино. Изменилась философия и
структура художественно-игрового фильма. На смену классическому советскому кино, строго следующему канонам
соцреализма, повествующему о тружениках села и города, передовиках
производства, пришло новое антитоталитарное кино, где не было героя – объекта
для подражания, идеологии воспевания государственного строя, или какой-либо
политической программы, где основным исходным материалом был не «человек на
экране», а реальная жизнь человека.
Обретение Республикой Узбекистан
национальной независимости
способствовало формированию нового кино. Кинопроцесс Узбекистана рубежа веков
представлен талантливыми произведениями режиссеров нескольких поколений. В
таких фильмах как «Долина моих отцов» Ш. Аббасова, «Каменный идол», «Железная
женщина», «Шариф и Мариф», «Севги» И. Эргашева, «Во сне я горько плачу»,
«Единственная память» С. Назармухамедова, «Солдатская сказка», «Абдуллажон»,
«Бомба», «Маленький табиб» З. Мусакова, «Сиз кимсиз?», «Камми» Д. Файзиева,
«Великий Амир Тимур» И. Эргашева, Б. Садыкова, «До рассвета» Ю. Азимова, отражены различные авторские
стили, опыт известных кинематографических школ и творческих направлений.
При изучении кинопроцесса
Узбекистана конца 20-го- начала 21 веков можно выделить несколько
художественно-философских аспектов. Свое отражение в «новом кино» Узбекистана
нашли реалистическое познание действительности, исследование изменений,
связанных с усложняющимся представлением о важнейших категориях бытия –
времени, пространстве, личности. Кинорежиссеры, сценаристы при отображении
конкретных явлений в кино стремились не обособлять их, не вычленять из единого
историко-культурного контекста, а рассматривать в целостном объеме вертикалей –
от быта к бытию, и горизонталей – из прошлого в будущее. Заметна тенденция
осознания неразрывных связей частного и глобального.
В настоящее время в игровом
кинематографе Узбекистана существует несколько направлений. Это ориентация на
национального зрителя, на массовую аудиторию – «Железная женщина», «Шариф и
Мариф» И. Эргашева, «Абдуллажон», «Маленький табиб», «Бомба», «Мама» З.
Мусакова, «Минувшие дни», «Чимилдик» М. Абзалова, а также на интеллектуального
зрителя с приоритетным сочетанием смысловых и визуальных ассоциаций – «Оратор»,
«Дилхирож» Ю. Разыкова, «Феллини»
Н. Аббасова. И, наконец,
фильмы без четкой зрительской и жанровой направленности, явно тяготеющие к
авторскому кино – «Единственная память» С. Назармухамедова, «Женское царство»
Ю. Разыкова, ”В добрый путь” К. Камаловой.
Одни режиссеры работают в рамках «повествовательной» модели, с явно преобладающим ностальгическим
осмыслением национальной темы («Долина моих отцов» Ш. Аббасова, «Минувшие дни»,
«Чимилдик» М. Абзалова, «Чаёнгул» С. Назармухамедова); другие предпочитают
более абстрактные формы. Так, в работах многих молодых кинорежиссеров
прослеживается тенденция не прямых, условных форм выражения: экран все охотнее
и откровеннее поворачивается в сторону эксцентричного, необычного. Эта тяга к
«странному», из ряда вон выходящему проявляется, буквально, на всех уровнях –
от поэтики названий и экстраординарных сюжетных коллизий до выбора необычных
персонажей.
Кинематограф Узбекистана
переживает не простой, противоречивый переходный период в истории своего
развития за последние годы эпохи
национальной независимости. Свой диагноз современному национальному кино дал
профессор НУУ имени М. Улугбека киновед
Х.И. Акбаров.
Осуждая, на его взгляд,
непрофессиональные кинофильмы, в режиссёрском отношении, такие как
"Невеста", "Привидение", "Мунис она"
("Родная мать"), "Улфатлар" ("Друзья"),
автор отдаёт предпочтение
"прекрасным лентам последних лет" - фильмам "Чашма",
"Предел мечтаний", "Девичий пастух", "Страдивари
пустыни", несмотря на то, что они не имели
массового успеха в прокате. Известный узбекский киновед объясняет это
лишь неподготовленностью массовой аудитории к серьёзному восприятию кино.
К
такому особому кино относится вышедший
на экран в 2009 году художественный фильм "Йул булсин" ("В
добрый путь!") реж. К. Камаловой. Общее впечатление от фильма, покорившее всех зрителей, - его глубокая духовность. Спорить можно
только о частностях, имеющих, скорее всего, отношение к теории искусства, чем к
практически состоявшемуся явлению настоящего долгожданного кинематографа, о
котором в народе говорят: "Другое кино". Это уже второй фильм зрелого
режиссёра такого поэтического плана, закрепивший её философски-художественные
искания, намеченные в предыдущей киноленте "Вокруг всё засыпало снегом..."
- кинопоэме о женской судьбе, о любви, о душевной отзывчивости, которой нам так
не хватает сегодня.
Когда
смотришь фильм "В добрый путь!", соглашаешься с изречением философа 20 века М. Мамардашвили:
"Время - вечное настоящее. Оно
всегда - сейчас. Сейчас - вечное настоящее"[1].
Это лирическое кинопроизведение с его
вечной темой любви и предательства,
мечты и крушения юношеских иллюзий, темой Ромео и Джульетты, душевного
одиночества и благородства, борьбы добра
со злом, где добро, разумеется, побеждает зло, - очень современно не потому, что оператор
сумел схватить живые неустойчивые приметы преходящей реальности, а напротив, из-за их
полного отсутствия.
"Вначале
было слово, и слово было у Бога, и слово было Бог…" - эта библейская
истина по-своему реализовалась в киноязыке. Слово - это знак, но понятие
"знак" шире, чем понятие "слово". "Знак, - утверждает
И. Абдухаликов, - это не только слово, но любой материальный посредник,
символически, условно отсылающий к обозначаемому им явлению, событию, понятию".
Язык
кино К. Камаловой насквозь символичен, аллегоричен, и как тонко заметила
литературовед М. Шарафутдинова.: "Здесь форма преобладает над
содержанием". Но разве можно винить авторов фильма за избыток
художественности формы или осознанную
"эстетизацию быта" (Х. Акбаров), если их детище отвечает всем
современным требованиям искусства как коммуникативной системы и вида духовного
производства?
На
протяжении всего фильма зрители, как ребус, разгадывают поток художественных
образов, чтобы глубже понять не столько
смысл достаточно простого и даже банального сюжета, а его внутреннее
психологическое и поэтическое наполнение. Оно происходит из приверженности
создателей фильма культурной преемственности традиций в искусстве. Они
учитывают национальный менталитет
простых людей, живущих практически в
пустыне и превративших его в оазис духовного обитания: внешне они ведут традиционный, почти
ритуальный образ жизни и одновременно проживают богатую, сложную изнутри душевную жизнь. И тогда эта жизнь на
экране переходит в иное измерение бытия, где преобладают вечные нравственные и
эстетические категории.
Ибо
эстетика - мать этики: понятия "хорошо" и "плохо" – понятия,
прежде всего, эстетические, предваряющие категории "добра" и
"зла". В этике не всё позволено именно потому, что в эстетике
"не всё позволено", потому что количество цветов в спектре
ограничено. Чем богаче эстетический опыт режиссёра, тем чётче его нравственный
выбор, тем он свободнее - хотя, возможно, и не счастливее. Именно в этом,
скорее прикладном, платоническом смысле следует понимать пророчество Ф. М.
Достоевского: "Красота спасёт мир".
Этому
эстетическому принципу служат режиссёр К. Камалова, оператор Ривкат Ибрагимов,
сценарист Шомирза Турдимов и весь актёрский состав, наиболее полно и органично
воплотивший его в сценах радостного общения киногероев с первозданной природой,
национальными элементами интерьеров, костюмов и народных обрядов, будь то
рождение ребёнка, обрезание, жертвоприношение барана, свадьба, размешивание
глины перед тем, как вылепить и обжечь
из неё звонкую посуду. Этот национальный духовный колорит в кинопроизведении
дополняют хореографические сцены и музыкально-вокальное сопровождение фильма,
не навязанные сверху, а органично, изнутри раскрывающие внутренний мир героев.
Герои живут не на фоне, а внутри фольклорного контекста киноповествования.
Эстетический
мир является подлинной памятью человечества, а в нём бережно и надёжно в
течение тысячелетий сохраняются неповторимые образы, множество самых
разнообразных укладов жизни и множество полезных функций: разведывательная
(проб и ошибок), познавательная, воспитательная, аксиологическая
(ценностно-оценочная), мемориальная, коммуникабельная (общения) и самая главная
- эстетическая.
Так,
в фильме К. Камаловой прекрасно уживаются библейские образы Адама и Евы и их
изгнания из рая; древа жизни; змеи-искусительницы; яблока - плода познания
добра и зла; с зороастрийскими мотивами очистительного огня и суфийским танцем
дервишей - погружением в созерцание Аллаха в состоянии транса, а также
многовековыми мусульманскими праздниками - неотделимой частью исламских
канонических обрядов - рождением, обрезанием, помолвкой, свадьбой и другими
торжествами. Но все эти художественно-выразительные средства наряду с
музыкальным сопровождением фильма и
скупыми диалогами героев составляют общий орнамент, на фоне которого
неторопливо раскрывается сюжетная канва фильма.
Главная
задача авторов фильма - не погрузить в активное действие зрителей, а приобщить
их к созерцанию смысла бытия и тем самым воздействовать на его духовный мир. И эта цель удалась
вполне. Фильм доставил зрителям, прежде всего, эстетическое удовольствие,
удовлетворение и наслаждение. Это эстетическое удовольствие не сводится к
благоприятному расположению духа от созерцания прекрасного. После
просмотра и обсуждения фильма публика, в
основном, студенческая молодёжь,
выходила из зала Ташкентского Дома кино пробуждённой, растревоженной
состоянием духа, испытывающего восторг от безупречной работы мастеров
искусства. Свои эмоции они наверняка перекинут на собственную жизнь и
постараются в своей повседневной деятельности приблизиться к недостижимому
совершенству, облик которого они увидели на челе вовсе не безгрешных, но чистых в своих духовных
исканиях героев фильма.
Киноискусство называют десятой музой.
Главное отличие кинематографа от других синтетических видов искусства - в
гораздо большем социокультурном пространстве, выходящем далеко за пределы
художественного круга. Кино охватывает своим влиянием, буквально, всё - от
духовных идеалов до этикета и моды. Но если говорить об общих национальных
тенденциях театра и кинематографа, то в
настоящее время, в отличие от российских и западных СМК, они перестают быть "увеличительным
стеклом, фокусирующим внимание на проблемах, на тех социальных узлах, в которых
зреет потенция изменения в устройстве мира".
В это "прокрустово ложе" не
укладываются узбекские фильмы, завоевавшие премии по различным номинациям на
фестивале кино стран СНГ и Балтии "Киношок- 2005": "Девичий
пастух" Ю. Разыкова, "Подросток" Ё. Туйчиева,
"Пасторальная" К. Егилбаева, "Чашма", "Предел мечтаний",
"Страдивари пустыни", имевшие общественный резонанс, отвечающие новым
духовным потребностям взыскательного зрителя.
Эту плеяду прекрасных
кинолент дополнил новый фильм "Йул булсин" ("В добрый
путь!…") К. Камаловой, как бы отвечающий чаяниям постсоветской интеллигенции, много утратившей в прошлом, кроме одного - потребности
духовного возрождения нации, гармонии с окружающим миром и с самими собой. Этот
фильм был представлен на Х Форум стран
СНГ и Балтии (Москва). Получил приз за
лучшую режиссуру на III Международном кинофестивале “Евразия” ( Алматы).
Об
этом мечтают и наши собратья в России, как, например, В. Плучек, художественный
руководитель Московского академического
театра Сатиры: "… Сейчас очень не хватает именно ренессансного восприятия
жизни, радости. Какое-то отсутствие кислорода, анемия… В общем, вспоминая
Марселя Пруста, я могу сказать, что нахожусь в поисках утраченного
оптимизма".
Фильм
К. Камаловой, продолживший лучшие традиции эстетического кино С. Параджанова,
А. Тарковского, Ф. Феллини оптимистичен
уже потому, что на "чистом"
языке кино, понятном всем без перевода, -
мимики, жеста, пластики, взгляда, хореографии, музыки внушает мысль о
том, что вечная жизнь есть не загробная, а истинно духовная жизнь. Дух есть не
часть человеческой природы, а божественное в нём. Творцы моральных ценностей протягивают
друг другу руки через поколения и через века и составляют открытое общество для
эстетического воздействия кинопроизведения.
В силу своего статуса как средства
массовой коммуникации, кино обладает огромным потенциалом воздействия на
общество. Как бы ни относился зритель к показанному на экране, в любом случае
мир фильма хотя бы одной своей гранью затрагивает его, особенно тогда, когда
этот мир организован по законам эстетического зрелища. В этот раз зрители,
уставшие от американских фильмов ужасов, боевиков, сентиментальных
"мыльных опер", избытка сцен насилия и эротики на экранах
телевизоров, после просмотра на большом экране кинофильма "В добрый
путь!" реж. К. Камаловой уходили из кинозала спокойные и одухотворённые: "Для
ясных дней, для новых откровений переболит
скорбящая душа…»
Понимание национального социо-культурного
контекста -принципиально важный вопрос для современного кинематографа. Так
называемая малая национальная кинематография может стать большой именно
благодаря актуализации реальной специфики культуры человека, живущего в
конкретный исторический момент на своей земле. Важно отметить, что в фильмах
режиссеров новой генерации наряду с национальным духовным пластом присутствует
духовно-эстетическое пространство мирового кино. В них прослеживается
своеобразный узбекский взгляд на нравственно- философские проблемы, которые
исследуются в кинематографе других
стран.
Конечно, перед
«новым кино» Узбекистана стоит ряд проблем и задач финансово-экономического,
организационного характера (становление продюсерского кино, реорганизация
системы кинопроката, подготовка новых кадров и т.д.), так же связанных с
изменением образно-стилевых и аудио- визуальных стереотипов. Сумеет ли оно
перерасти в «новую волну», извлекая нетронутые слои мифологии – создать
узбекский образ мира в жанре исторического или современного фильма – вопрос
будущего.
Сегодня не только отечественный, но и западный кинематограф
разделился на два непримиримых полюса. Для американского кинематографа
характерен безудержный экспансионизм, обусловленный монополизацией сфер
культуры, которые становятся зависимыми в меньшей степени от уровня духовного
развития общества, состояния его искусства и всё больше - от уровня финансовой
помощи. Наиболее разительный пример - кинематограф послевоенной и современной
Италии.
Судьбы этой музы на западе почти полностью определяются
корыстными интересами денежного мешка, узкими политическими интересами господствующего меньшинства. Ослабить, если
не устранить эти тиски могут лишь стойкость, принципиальность,
гражданственность творцов-художников, без которых любой продюсер беспомощен.
Далеко не все художники готовы уступать свои позиции.
Известный итальянский режиссёр Нанни Лой заявил в одном интервью: "Дорога
к прогрессу трудна необычайно. Но она ведёт к положительной цели. Мы же,
интеллигенция, сознавая это, должны использовать наши возможности, каждый в
меру своих способностей, чтобы помогать формированию нового человека, нового
общества. Это тяжело, я понимаю. Но отступать мы не имеем права. Мы обязаны
идти вперёд, освобождаясь от присобленчества, индивидуализма, формализма,
рассказывая яснее и проще о человеке, его жизни".
Но как бы там ни было, в настоящий
момент такие произведения как киноленты К. Камаловой, Н. Аббасова, Л. Файзиева
… имеют исключительное значение. Они доказывают, что и в наше время,
оказывается, может найтись место и для ценностей, ещё недавно считавшихся
отжившими в культурном отношении и "нерентабельными", с коммерческой
точки зрения. Наблюдая сегодняшние настроения, можно предположить, что настанет
день, когда фольклорно-поэтические киноленты привлекут к себе самых
экстравагантных радикалов. Радует, что сегодня философско-поэтический
кинематограф, так называемое узбекское новое "другое кино"
получило признание у молодёжи.
Комментариев нет :
Отправить комментарий