К 120- летию русского поэта Осипа Мандельштама
(род. 15 01 1891г.)
***
«Издревле русский наш Парнас
Тянуло к незнакомым странам,
Но больше всех лишь ты, Кавказ,
Звенел загадочным туманом»
С. Есенин. На Кавказе. 1924.
За три прошлых столетия, начиная с середины 18 века, русские писатели и поэты переводами из иноязычной поэзии, а также своими оригинальными стихами, историко-литературными, культурологическими исследованиями, путевыми очерками и эссе утвердили важнейшую особенность русской литературы – её «всемирную отзывчивость» (Ф.М. Достоевский).
Девятнадцатый и начало 20 веков совпадают с возникновением «Армянского вопроса». Единственной державой, способной разрешить его, была Россия. Одиннадцатое декабря 1888 года – памятная дата в истории ознакомления русской публики с армянами. В этот день в одной из аудиторий Московского университета происходило заседание Общества любителей русской словесности. Наряду с произведениями других писателей был прочитан очерк Е.С. Некрасовой «Новая армянская литература».
За десять лет после выступления Е. Некрасовой в стенах Московского университета было напечатано и переведено, в большинстве Ю. Веселовским, около пятидесяти стихотворений армянских авторов. Тогда уже были написаны несколько статей, посвящённых литературной деятельности Патканняа, Пешикташляна, армянской прессе, истории армянского театра.
В 1897-1898 годах был издан и переиздан сборник статей: «Братская помощь пострадавшим в Турции армянам» (редактор Г. Джаншиев). Сборник был интересен обширным материалом по армяноведению. В нём приняли участие К. Бальмонт, Д.Н. Мамин-Сибиряк, Всев. Миллер, Н.Я. Марр, В. Верещагин и другие известные русские учёные и писатели. В то же десятилетие русскую публику знакомят с произведениями армянской словесности не только закавказские, южнорусские, но и многие столичные издания, как-то: «Вестник Европы», «Русская мысль», «Русские ведомости», «Артист», «Вестник самообразования», «Петербургская жизнь», «Петербургские ведомости», «Вестник знания».
В начале 20 века уже после выхода сборников «Современные армянские поэты» (1903), «Армянская муза»(1906) возникает необходимость нового, более полного их издания. «Армянский вестник» за 1916 год печатает статью Ю. Веселовского: «Чего ищет русский читатель в армянской литературе?», где открыто была провозглашена цель: «составить из сочинений самих армянских писателей книгу, которая показала бы широким слоям русской публики, что такое Армения и кто такие армяне… Какая интересная и благодарная задача!».
Первой такой книгой стал горьковский «Сборник армянской литературы», а потом – брюсовская «Антология армянской поэзии»: оба вышли в 1916 году и произвели фурор в литературном мире. Ещё так недавно в 1915 году в «Очерках армянской литературы» И. Гнуни безапелляционно заявлял о том, что все дошедшие до нас факты не только не дают хотя бы определённого понятия о том, что представляла из себя изящная армянская литература и, в частности, поэзия в древнейшие периоды, но даже не решают спора о её существовании вообще… Вся историческая жизнь армянского народа с глубокой древности и вплоть до конца 18 столетия – очень мало способствовала развитию в стране изящных искусств, поэтических произведений.
А уже в 1916 году В. Брюсов говорил, что знакомство с армянской поэзией должно быть обязательно для каждого образованного человека, как обязательно для него знакомство с эллинскими трагиками, с «Божественной комедией» Данте, драмами Шекспира, поэмами Виктора Гюго:
- Можно сказать, что народ, который дал хотя бы Наапета Кучака и Саят-Нову, тем самым уже включил себя в число культурных наций, участвующих в совместном творчестве человечества.
Благодарный армянский народ в 1923 году, за год до смерти, русского поэта серебряного века, редактора, составителя и издателя Антологии армянской поэзии Валерия Брюсова в его пятидесятилетний юбилей удостоил звания первого народного поэта Армении. Издание его избранных стихотворений на армянском языке осуществилось в 1957 году.
Брюсовская антология дала творческий импульс многим советским писателям и поэтам в изучении армянской истории, культуры и литературы, а также современности.
После брюсовской антологии выходят новые переводы русских мастеров слова, лучшие среди них – А. Ахматова, Б. Пастернак, В.Звягинцева, П. Антокольский, В. Лифшиц, А. Тарковский, М. Петровых, А. Кушнер, Е. Евтушенко. В наше время на международном симпозиуме в Ереване был учреждён Союз переводчиков стран СНГ и Балтии. Каждый год в начале октября сюда съезжаются на литературные фестивали переводчики из разных уголков СНГ, в том числе и наши узбекские поэты, среди которых мы знаем Евгения Абдуллаева, Гузаль Бегим, Вадима Муратханова, ныне проживающего в Москве.
Задача фестивалей – аккумулировать в себе соборную творческую энергию, особенно молодых поэтов и писателей, навести надёжные литературные мосты между регионами и странами. Участники фестиваля считают «параллельные культуры» в 21 веке вопиющим анахронизмом. Может быть, стоит прислушаться к их голосам, подтверждающим общую тенденцию развития мировой литературы в её целостности?
Русским читателям хорошо известны критические заметки К. Чуковского, вошедшие в «Брюсовские чтения» 1968 г. с его высокой оценкой историко-литературных рецензий В. Брюсова, «способных служить образцом или даже учебником для новейшего поколения критиков».
Большую известность среди читателей приобрели очерки, письма и воспоминания А. Белого «Армения»(1928/29 гг). Впервые они были опубликованы в журнале «Красная новь» и воспроизведены в ереванском одноимённом сборнике в 1985 году.
Книгой путешествий Андрея Битова («Уроки Армении», «Путешествие в небольшую страну», «Грузинский альбом», «Колесо», «Записки новичка») зачитывалась молодёжь конца 80-х годов прошлого века.
«Стихи об Армении» и очерк Осипа Мандельштама «Путешествие в Армению», опубликованные в начале 30-х годов занимают совершенно особое место по своему значению не только в творческой судьбе самого писателя, но и в истории литературы и публицистики прошлого века. Впервые очерк появился в журнале «Звезда» в 1933 году и впоследствии в полной редакции вошёл в двухтомник сочинений писателя, вышедший в Туле в 1994 году.
Во время второй мировой войны московский Центральный дом художественного воспитания детей оказался в эвакуации в Ташкенте. Здесь вела кружок английского языка Надежда Яковлевна Мандельштам, вдова Осипа Мандельштама. Она обучала своих подопечных не только английскому языку на стихах Эдгара По, Уолта Уитмена, но ещё тайно знакомила их с поэзией своего мужа, нашедшего своё последнее пристанище в пересыльном лагере «вторая речка» близ Воронежа. Его могила так и осталась неизвестной на необъятной карте Гулага, как до сих пор не уточнена дата его гибели (1938 г.?). Поэт будто предугадал:
«Не кладите же мне, не кладите
Остроласковый лавр на виски,
Лучше сердце моё разорвите
Вы на синего звона куски…»
Да и может ли быть могила у того, кто заблудился в небе? Только синего звона куски, только шевелящиеся губы, только – голос.
О. Мандельштам говорил: «У меня нет рукописей, нет записных книжек, нет архива. У меня нет почерка, потому что я никогда не пишу. Я один в России работаю с голоса…».
Время шло быстро. Когда Центральный дом художественного воспитания переехал в Москву, Надежда Яковлевна осталась в Ташкенте, жила по-прежнему на улице Жуковской в том самом доме, где она когда-то поселилась в начале войны по соседству с А.А. Ахматовой и преподавала английский язык на кафедре иностранных языков в САГУ (Среднеазиатском государственном университете, ныне Национальном университете узбекистана). Здесь далеко от родины она продолжила дружбу со своими коллегами, наиболее тесно с профессором-филологом Н.Д. Леоновым, снабжавшим студентов редкими книгами, и своими бывшими воспитанниками, среди которых были: сын М. Цветаевой Георгий Эфрон, будущий историк литературы Валентин Берестов и впоследствии мой Учитель, профессор МГУ, исследователь русской литературы и журналистики 19 века Э.Г. Бабаев (1927-1995).
В своих мемуарах (Воспоминания. – СПб, 2000), подаренных мне уже его дочерью после смерти отца – Елизаветой,- Э.Г. Бабаев вспоминал: «Пиры нищих были знамениты не угощением или винами, а «шумом стихотворства и колоколом братства». Надежда Яковлевна имела прозвище «Диотима» - в античные времена жрица, ясновидящая, толковавшая любовь как стремление к прекрасному (Сократ). «Она была прорицательницей бедных тайн моей юности», - так о ней тепло вспоминал Э. Бабаев. Именно «Надя-Диотима», как подписывала свои письма позднее из Тарусы в Ташкент Н.Я. Мандельштам, открыла Эдуарду Бабаеву Армению – через стихи и прозу Осипа Мандельштама:
«Холодно розе в снегу.
На Севане снег в три аршина…
Вытащил горный рыбак
расписные лазурные сани,
Сытых форелей усатые морды
Несут полицейскую службу
На известковом дне.
………………………………..
Снега, снега на рисовой бумаге,
Гора плывёт к губам.
Мне холодно. Я рад…».
В годы учёбы на факультете журналистики МГУ (1970-1975) Э.Г. Бабаев для меня открыл нашу общую историческую родину через свои переводы из армянской поэзии, в частности, стихотворного цикла Геворга Эмина: «Я людей полюбил: всё, что в них человечно». Незадолго до своей смерти он создаст оригинальный стихотворный цикл «Армения».
В переводах Бабаева, как и в его оригинальных стихах, при всей простоте выражения и лёгкой летящей поэтической формы, всегда присутствуют сокровенная интонация, какая-то тайна или задушевная дума. А мы знаем, безумный мир не вполне безумен, не безнадежно безумен, «если голос был…»(«Мне голос был» - А. Ахматова).
Этот голос О. Мандельштама в интерпретации новосибирского культуролога и большого знатока русской и армянской поэзии Юлии Вильевны Лихачёвой прозвучал в видеофильме «Путешествие в Армению». Он был создан сибирскими паломниками и почитателями армянской культуры (оператор и режиссёр Елена Юдина). Премьера показа этого поэтического документального фильма о моей Первородине сквозь призму «Стихов об Армении» О. Мандельштама состоялась на моём авторском творческом музыкально-поэтическом вечере в Государственном мемориальном музее М. Ашрафи в преддверии 120-летнего юбилея русского поэта и писателя.
На этом вечере также прозвучали мои переводы из Сильвы Капутикян («Диалог с внутренним голосом»), когда-то пророчески назвавшей свою первую прозаическую книгу: «Караваны ещё в пути». Следом за ней вышли публицистические книги «Миридианы карты и души», «Моя тропа на дорогах мира». Как её предшественники – М. Шагинян и О. Мандельштам, - она начала творческий путь с чистой поэзии («Кровля Армении», «Идёт зима» и др.) и завершила его литой публицистической прозой. Для С. Капутикян «Художественная публицистика – родная сестра поэзии. И то, и другое требуют обнажения души». Эти же критерии можно отнести к стихотворному циклу «Армения» и эссе «Путешествие в Армению» О. Мандельштама: их объединяет поэтическое отношение к жизни.
- Нет ничего более поучительного и радостного, чем погружение себя в общество людей совершенно иной расы, которую уважаешь, которой сочувствуешь, которой вчуже гордишься. Жизненное наполнение армян, их грубая ласковость, их благородная трудовая кость, их неизъяснимое отвращение ко всякой метафизике и прекрасная фамильярность с миром реальных вещей – всё это говорило мне: ты бодрствуешь, не бойся своего времени, не лукавь.
Не оттого ли, что я находился в среде народа, прославленного своей кипучей деятельностью и, однако живущего не по вокзальным и не по учрежденческим, а по солнечным часам, какие я видел на развалинах Зварднодза в огбразе астрономического колеса или розы, вписанной в камень?
Чужелюбие, вообще, не входит в число наших добродетелей. Народы СССр сожительствуют как школьники. Они знакомы лишь по классной парте да по большой перемене, пока крошится мел.
Мандельштам писал о Пушкине, Блоке, Данте («Разговор о поэзии»), Чаадаеве, Шенье, Виллоне, Сологубе, Михоэльсе – они все с его птичьего поэтического полёта были для него современниками, а точнее, собеседниками. Его беспокоила судьба перевода и хорошей книги в России. «Высшая награда для переводчика, – говорил он, - это усвоение переведённой им вещи русской литературой. Много ли мы можем назвать таких примеров после Бальмонта, Брюсова и русских «Эмалей и камей» Теофиля Готье?»- и заканчивает свои размышления пророчески: «Пусть лучше наступит в России книжный голод, пусть над нами развернётся пустая лазурь бескнижья, чем это отвратительное месиво, чем эта слякотное безразличие: «прочёл, да не помню автора».
- Жак родился и, прожив жизнь, умер».
Сам Мандельштам, несмотря на его 120-летний юбилей, ещё не канонизирован. И оттого возникает ощущение, что это звучит подлинный, освобождённый голос Мандельштама. А это самое важное – услышать его голос:
Колючая речь Араратской долины –
Дикая кошка – армянская речь –
Хищный язык городов глинобитных –
Речь голодающих кирпичей!
А близорукое шахское небо –
Слепорождённая бирюза –
Всё не прочтёт пустотелую книгу
Черною кровью запекшихся глин.
Октябрь, 1930.
Гуарик Багдасарова,
д. тел. 253-14 -06, моб. тел. 354-10-17
