«Караваны ещё в пути…»

«Издревле  Русский наш Парнас

Тянуло к незнакомым странам.

Но больше всех лишь ты, Кавказ,

Звенел загадочным туманом

С. Есенин. На Кавказе.

1924 г.

В столичном  мемориальном доме-музее Тамары Ханум  АНКЦ  провёл День переводчика: «Таргманчац тон». Ведущий программы Главный редактор журнала армянской общины  Узбекистана «Депи Апага» («Будущее») Георгий Сааков рассказал о 1600 –летней истории этого праздника, началом которому послужило создание армянского алфавита в 405 году  и  перевод Библии на армянский язык Месропом Маштоцем и Сааком Партевом в Y в.

В нём приняли участие поэты, писатели, журналисты,  декламаторы из драматической  студии «Дар», юные художники, представители  изобразительной  студии «Арт», музыканты и танцоры, а также гости – любители армянской культуры и литературы.

В программе прозвучали  стихи армянских классиков Наапета Кучака, Аветикак  Исаакяна,  Егише Чаренца, Геворга Эмина в оригинале и на  русском языке. Армения в русской литературе была раскрыта через творчество   А.С.  Пушкина, С. Есенина, О. Мандельштама, Е. Евтушенко, А. Тарковского, А. Битова.   Переводы  высочайшей пробы В. Брюсова, В. Звягинцевой, Е. Николаевской, Марии Петровых, Э. Бабаева из армянской поэзии раскрыли для слушателей  секрет их неподражаемого мастерства.

Каждый  переводчик  по-своему  любил народ  Армении с его двухтысячелетней  культурой, с его певучей, чуть гортанной речью, с его песнями – веселыми и грустными, в которых порыв и раздумье одинаково выражают светлую народную душу. Об этом  проникновенно говорит Вера Звягинцева в книге  «Моя Армения»:

***

Не думала я в те мгновения,

что этот июльский зной

и древние камни Армении

Навек овладеют мной.

Что дым над крестьянскими кровлями

Не даст мне спать до зари.

Что станут мне братьями кровными

Певцы твои, Наири.

***

Узнаю эту нежность и пламень,

Это вечное детство мечты,

Эту землю, где даже сквозь камень

Пробиваются к солнцу цветы.

И сквозь милых мне черт угловатость

Светит в самой далекой глуши

«Голубая хрустальная святость»

Неподкупной народной души.

 Вера Звягинцева была уверена, что армянский народ – один из самых мудрых и жизнестойких на свете. И родина армян, их библейская земля – одна из удивительнейших. Такая страна не могла не стать родиной великих поэтов и художников, народ такой судьбы и стойкости не мог не породить выдающихся людей. Вслед за  редактором и составителем антологии 1916 г. «Поэзия Армении» В. Брюсовым Звягинцева утверждала, что Армения своей культурой прославилась на весь мир,  имея  таких славных творцов как Саят-Нова, Кучак, Комитас, Туманян, Исаакян, Сарьян, Хачатурян, поднявших искусство своей родины до мировых высот.

Вера Звягинцева любила не только классику. Она первая открыла русскому читателю многих современных армянских поэтов. Сейчас трудно назвать поэта, чьи стихи хоть раз не зазвучали бы на русском в ее переводе. Во многих своих переводах она проникает в такие глубины авторского замысла, которые доступны лишь поэту, околдованному Арменией, полюбившему эту «мудрость веков, лебединые женские пляски, медь горячих тяжелых стихов и полотен сарьяновских краски». Лучшие ее переводы соответствуют той формулировке художественного перевода, которую дал Корней Чуковский: «Не букву буквой нужно воспроизводить в переводе, а улыбку – улыбкой, музыку – музыкой, душевную тональность – душевной тональностью».

В своих стихах об Армении она воспела армянскую землю, ее людей, «терпеливых седых матерей», небо Армении, «рыжий обветренный край, где от песен заходится сердце». О своей любви к Армении она сказала серьезно, образно, сильно. Эту любовь к ней – чистую, ничем не омраченную, она сохранила до конца своей жизни.

Имена русских писателей-переводчиков  дороги народу  Армении. То, что они сделали для армянской литературы, незабываемо. Большим уважением к Вере Звягинцевой, искренностью, глубоким чувством было продиктовано желание армянских писателей  поставить памятник на ее могиле в Москве – древний хачкар. Это дань уважения ее памяти, тому, что она сделала как поэт и как переводчик.

Нашим соотечественникам  –  Баходыру Ахмедову, Николаю Ильину, Гузаль Бегим  удалось в искусстве перевода осуществить  «связь времён». Свежесть, жизненность  и сокровенность интонации – их основные качества. Ташкентский поэт Баходыр Ахмедов, лауреат премии «Пушкин в Британии 2007» прочёл свои  новые талантливые переводы   современницы  из Армении  - Метаксе. Гухарик Багдасарова продемонстрировала публике  свой перевод из Сильвы Капутикян: «Диалог с внутренним голосом» посвящённый Спитакской трагедии (1988). Впервые публика  его услышала в 1989 году на  Учредительном собрании армянской диаспоры, где  было принято решение о создании в республике АНКЦ.

         Молодой талантливый поэт из Чирчика Александр Евсеев покорил собравшихся нежным проникновенным  чувством  к  древней стране Наири и её культуре, прочитав свои вдохновенные стихи на армянскую тему: «Благословенна женщина-поэт» и «Глаза армянской женщины».

Украшением праздника стало  духовное песнопение. Настоятель Армянской апостольской церкви в Узбекистане  Отец Гарник по просьбе своей паствы исполнил а капелла одну из "скорбных песнопений» Григора Нарекаци (10 в.), а также старинную армянскую песню  композитора и собирателя древних шираканов-молитв и народных песен  начала  20 в. Комитаса.   Армен Бугданов  весь вечер за роялем играл сочинения Арно Бабаджаняна, А. Хачатуряна, М. Таривердиева, расцвет которых пришёлся на вторую половину прошлого века. Так на празднике перевода высокая поэзия  слилась с музыкой,  и там, где  даже слово было бессильно выразить потаённые глубины соборной  души армянского народа, ему помогали музыка и танец.

Праздник состоялся и ещё раз подтвердил  истинность изречения   народного поэта Армении С. Капутикян: «Караваны ещё в пути» - это слова о многомиллионной зарубежной диаспоре армян, возвращающихся на свою историческую Первородину через язык, народные песни и танцы, художественные образы, поэзию.

На Малой родине

Армяне – потомки не истреблённых, выживших жертв геноцида!

Шли мы пустыней, проливом Кара-Бугаз и морем Азовским,

Чтобы причалить к Центральной Азии, ставшей Малой родиной.

Здесь мы заново обрели самих себя и нашу собирательную память.

Звучат армянские песни и  карабахские пляски на земле узбекской.

 «Несмолкаемая колокольня»  Севака и «Гимн человеку»  Эмина 

Учат смыслу жизни в ней самой: без выгоды привычной и корысти –

Быть людям, камню и воде полезным – всё без свидетелей и безвозмездно.

Каждый год мы приходим в молельный дом в солнечный апрельский день, чтобы почтить память жертв геноцида 1915 –го года в пустынях Тер-Зора[1].

Наши соотечественники идут к горе Цицернакаберд к памятнику погибшим –

Здесь всегда ладаном над вечным огнём звучит скорбная мелодия Комитаса.

«Скорбные песнопения» Нарекаци 10 веков молитвой проносятся над нами.

Древний крест «Хачкар» в церковном дворе с развалин храма Звартноца -

 Вечно зелёное древо жизни распустило гроздья винограда на каменной лозе.

Сердце человека на «малой родине» как ни страдало, но не окаменело.

В 21 веке оно смело восстаёт, трусливо молчит и скорбит по погибшим.

Из века в век, из крови в кровь струится память поколений –

Из песни, что веками пели, с пергаментов старинных манускриптов -

о, горечь прошлого и нашей были – слезой скатилась – морем разлилась.

Ташкент, 24 04 11

С. Капутикян. «Диалог с внутренним голосом»

В переводе Г. Багдасаровой (фрагмент)

Мать Тереза!

Посмотри на эту страшную рану

По имени Сумгаит!

Послушай этого мальчика со шрамами на лице!

Три дня он был придавлен  бетонной стеной.

Сейчас он в больнице.

Еле дышит и говорит.

Говорит об Арцахе и жестокой резне.

Слова взрываются проклятием на губах,

И детское лицо становится взрослым.

Мать Тереза!

Помоги ребёнку, вызволенному из тисков камней,

Освободиться от гнёта вражды,

Чтобы остаться у4лыбчивым дитём.

И нам помоги выйти из плена темноты,

Рухнувшей на нас,

Снова обрести свет души

И вернуться к истокам своим –

Святому Божественному началу!..

Из разных уголков земли

Нам протянули руки помощи.

Дай силы пожать эти руки любви и милосердия.

Дай силы сказать им:

«Спасибо!.. Шнуракалицюн!..»

Мать Тереза!

Всякий раз божественный образ побуждает меня

смотреть на себя извне,

чувствовать себя не собой, а целым народом,

шагающим сквозь тысячелетия в день  грядущий.

Это чувство даёт мне силы подняться опять,

снова жить и творить и ещё раз поверить в чудо!

Гора Арарат – живой наш символ –

Был, есть и будет во веки веков, -

Арарат, что принял Ноев ковчег

Во времена библейского потопа.

Метаксе в переводе Баха Ахмедова

Возвращение

«Стань домом для моей любви…» -

Ты скажешь тихо и устало.

А в черноте волос твоих

Пыль серебристая осталась.

Пять лет скитаний. Города.

И блеск в глазах исчез, как не был.

Тоска ходила по следам,

Пока искал ты счастье слепо.

В чужих застольях всем чужой,

Переходил из рук ты в руки,

Забыв тепло души родной,

Что умирала от разлуки

И что с того, что был ты слеп?

Ты возвратился слишком поздно…

Все храмы мира, словно склеп,

Где я похоронила слёзы.

Александр Евсеев

            Глаза армянской женщины

«Если хотите увидеть всю красоту земли – посмотрите в глаза армянской женщине»

Ю. Савельев.

                           

        В глаза армянской женщине смотрю

        И голову с почтением склоняю.

        В них вижу неземную красоту

        И в  ужас геноцида проникаю.

        Глаза армянской женщины – святыня

        В век рыночный, где  нам святое чуждо,

        Где ложь царит, безверье и гордыня,

        А почему -  мне объяснять не нужно.

.

        В глазах армянской женщины – источник,

        Спасенье наше от пороков и  греха.

        В них светит Библия души, где строчки

        Верны святым заветам Спасителя Христа.

        Свет бытия в них отражен и к жизни

        С любовью в сердце он нас призывает.

        Жить стойко учит, отрекаясь от цинизма,

       И веру в святость в душах пробуждает.

         Пусть не дано вновь жизни повториться,

         Но я скажу без всякого сомнения:

         «Глазам армянской женщины молиться    

         Я буду до  последнего мгновенья».

---

[1] 24 апреля – день памяти жертв геноцида армян 1915 года: в течение 1915-1923 гг. было уничтожено 1,5-2 млн арямн. Те, кто спаслись от резни, рассеялись по всем странам мира. Лишившись основной части своей национальной территории, армяне превратились в «народ-изгнанник».

ПОЭТЫ НЕ ТОЛЬКО ПРИХОДЯТ - ОНИ ОСТАЮТСЯ

«Скоро слово станет мною.

Ни восторгов, ни обид.

Чайка вскрикнет над волною.

Лес в ответ ей прошумит».

           А. Файнберг

Второго ноября 2009 года народному поэту Александру Файнбергу  исполнилось  бы 70 лет. Он не дожил до своего юбилея две недели, но этот грустный праздник без виновника торжества, который пришёл на узбекскую землю вместе с первым настоящим осенним дождём, даже смерть не могла отменить. В Союзе писателей Узбекистана знаменательную дату нашего великого соотечественника отмечали  мастера пера, кинодокументалисты, художники, преподаватели Национального университета Узбекистана, в котором когда-то топограф по специальности  и поэт по призванию  заочно закончил журналистское отделение  филологического факультета. Сюда пришли  близкие родственники и соседи по знаменитому писательскому дому в центре столицы и просто безымянные поклонники  многогранного  творчества  юбиляра.  В этот день звучали стихи, переводы и песни на стихи А. Файнберга в школах, музеях и общественных клубах узбекской столицы.

Поэт - «дервиш по образу жизни», как тонко охарактеризовал его  литератор А.П. Устименко, - предрекал: «Скоро слово станет мною».    Александр Файнберг, по роду своей профессии, прошёл пешком  сотни таёжных  троп, исколесил вдоль и поперёк  дороги от  песков Кызылкума и Каракума до Байкало-амурской трассы. Но где бы он ни был и как бы его ни  испытывала судьба –  славой и всенародным признанием  или семилетним  большим перерывом, молчанием прессы, непечатанием его стихов  и книг в семидесятые годы,  художник  всегда осознавал, что только поэтическое слово воистину бессмертно и может быть последним оплотом и прибежищем свободы на этой грешной земле.  Поэзия была залогом его внутренней свободы, нравственности, утешением и спасением. 

Александру Файнбергу  казалось даже, что он только проводник на земле,  антенна, которая улавливает небесные звуки  от Бога и воплощает их в слова, стихотворные размеры и строфы, поэтому он скромно называл себя «поющим тростником, улавливающим вет ер времени». Быть может, поэтому он мог в стихах выражать   безукоризненно точно и искренне признание в любви или покаяние («А где виновен был хоть на минуту, /стоял с повинной, как перед крестом»)  и твёрдо, одной  литой строкой или строфой, как резцом на каменных скрижалях,  донести до читателя свои незыблемые нравственные принципы:

«Искал я душу даже в падшей дряни.

Терял друзей. У смерти был на грани.

Но ключ не подбирал к чужим дверям.

Вот и стою теперь на пепелище.

Блаженны, кто себя не потерял.

Их никогда, нигде никто не ищет».

Анна Андреевна Ахматова говорила, что «поэты всех времён и народов  тайные братья, даже близнецы. Идёт несмолкаемая перекличка, облагораживающая мир. Она не смолкнет никогда». И,  действительно, вечер памяти и презентации посмертного нового двухтомника  избранных стихов, поэм, вольных сонетов  Александра Файнберга вылился  в настоящий праздник поэзии и дружбы народов, единения духовно близких людей. Маститые мастера слова Абдулла Арипов, Сиражиддин Саид, Рустам Мусульманов, Степан Балакин и ташкентские поэты нового поколения Баходыр  Ахмедов, Вика Осадченко,   Гуарик Багдасарова читали свои стихотворные и прозаические посвящения юбиляру.

 Александр Файнберг  и после своего ухода  присутствовал на собственном юбилее в своих книгах,  на выставочном стенде редких фотографий  из семейного архива,  в воспоминаниях его преданной спутницы жизни Инны Коваль, а также его  близких друзей. Не хрестоматийный и гламурный, а  живой, скромный, лёгкий, без артистичного пафоса  и  намёка на гениальность, он появился на экране в талантливом  документальном биографическом фильме о нём  Джасура Исхакова.  Поэт, пренебрегая категорией времени, сидя на кухне в своей  трёхкомнатной квартире на 8-м этаже, за чашкой чая  с неразлучной сигаретой в руке, рассказывал  зрителям одновременно просторечным и  высоким поэтическим слогом о себе,  о старом литературном и новом  Ташкенте.

 От фильма у зрителей складывается двойной образ Ташкента. В одном из них  поэт родился в семье репрессированных интеллигентов  в 1939 году. Как его довоенные сверстники, он топтал траву в солнечных дворах с глиняными дувалами и неумолкаемой перепёлкой-беданой; играл в футбол, стоя на воротах; голодал в военное лихолетье, когда был «на завтрак – жмых, а к ужину – простуда»; катался на самодельном деревянном самокате на шариковых подшипниках;  благоговейно объезжая  стороной искалеченных  душой и телом инвалидов второй мировой войны, надрывно исполнявших  военные песни  за жалкое подаяние и тем самым  зарабатывавших себе на жизнь.

С детства у поэта было осознание и другого великого города,   ставшего   прибежищем, второй «малой» родиной для многих эвакуированных сюда русских писателей и художников - А. А. Ахматовой, Н.Я. Мандельштам, А.Н. Толстого, К. М. Симонова, Вл. Луговского, К.И. Чуковского, Р. Фалька, В.А.  Фаворского и многих других выдающихся деятелей русской культуры, оставивших неизгладимый временем вечный след на азиатской земле и в истории русско-узбекских  духовно-просветительских отношений. В фильме эта тема прозвучала как личная сокровенная страница  биографии  А. Файнберга.

  Д. Исхаков рассказал  собравшимся  о большом количестве сценариев А. Файнберга, внёсших  в национальный документальный, художественный и  анимационный кинематограф особую поэтику и философичность восприятия мира. В них присутствует своя крепкая внутренняя эстетика. Они поражают своим  жизненным драматизмом  и психологическим реализмом. Таких фильмов не было раньше и вряд ли будут впредь:  «Восточный двор с кривой луной» о  старом и новом Ташкенте, в котором автор читает одноимённый стих;  суровая правда войны об Афганистане в художественной ленте «Опалённые Кандагаром»;  «Последнее…  прости!»,  где  чёрно-белые трагические кадры исчезающего   Арала комментирует голос поэта,  декламирующего свои стихи;   «Их стадион в небесах», в котором  звучит песня на стихи А. Файнберга о легендарной футбольной команде «Пахтакор», погибшей в авиакатастрофе в 1979 году:

 «…Дым от взрыва прошёл над страной.

Не виновны мы этой виной.

Просто правила кто-то нарушил,

Ну, а нам был назначен штрафной.

До сих пор плачет ветер в  лесах.

До сих пор ты ночами в слезах.

Не грусти! Мы, как прежде, играем.

Просто наш стадион в небесах».

         Этот стих Владимир Сафаров и Алла Тезетдинова включили в свою книгу «Крылья памяти», выход которой был приурочен к 25- летию трагедии пахтакоровцев (2004 год). В 2012 году –  в столетний  юбилей со дня основания футбола в Узбекистане -  вышло  в свет новое дополненное  переиздание документальной хроники.  Спустя  тридцать три года жители столицы возложили море цветов к  братской могиле семнадцати лучших  узбекистанских  игроков-пахтакоровцев в день их поминовения – 11 августа.

Мы проводили в Вечность народного  поэта  Узбекистана, Лауреата пушкинской премии А. Файнберга 15 октября 2009 года в яркий погожий осенний день,  в самый разгар «бабьего лета». Но поэт, живший по своим часам, для которого было истинным не столько внешний ход событий, сколько то, что резонировало с его  внутренним самым сокровенным бытием и  было сонастроено с его внутренней целью, ещё при жизни закладывал фундамент новой реальности – «после жизни». Он успел намного раньше своей физической смерти  проститься с нами и с этой грешной землёй в своих стихах из сборника «Лист», вышедшего в последний год жизни поэта. Наверное, знал, что лучше его и более искренне никто этот самый горестный и возвышенный момент ухода в бессмертие  не сможет выразить своими словами:

Прощальная поэта

 « Ухожу навсегда.

Покидаю прекрасное общество.

Ухожу. Ни следа. Ни друзей, ни подруг.

Одиночество. Можно вольно дышать.

Были крылья. Теперь - пустота.

Чем позор возвышать,

Лучше их не иметь никогда.

Ухожу, как пою.

Так положено. Так неизбежно.

На людей не плюю.

Я люблю их по-прежнему нежно.

Громыхайте, моря!

Камнепады.

Разлом горизонта.

Я плюю, уходя,

На короны из крови и золота.

В вас плюю я, сутаны!

И знаю, что делаю правильно.

Коронуй меня, осень;

Листвою багряной и пламенной

У закатных озёр

Ты, лесов благородная нация,

Полыхни мне рябиной,

Отпразднуй мою коронацию.

Небосвод голубой,

принимай без суда. Окрыли.

Мне прощенье - любовь, -

Храм единственный не на крови.

Здравствуй, высшая власть!

Знаки звёзд над кайлом полумесяца.

Коромыслом зажглась,

запылала Большая Медведица.

Под огнями небес

По законам земли не напрасно

Ни костёр и ни крест

Над строкою из крови не властны.

Даже попранный прахом,

Поэт остаётся поэтом.

В этом высшая правда.

И музыка высшая в этом»

    Вдова поэта Инна Глебовна Коваль рассказывала, что  до последних дней Александр Файнберг  оставался оптимистом  и часто подшучивал над собой: «Родился по собственному желанию -  умру по сокращению штата.  Надеюсь жить». Поэт Велимир  Хлебников когда-то сказал: «Когда умирают люди – поют песни».  В день смерти поэта 14 октября  и в день его рожденья  второго  ноября в музыкально-поэтическом клубе «Арча», в общественном клубе-музее  А. Ахматовой, в литературном музее С. Есенина  теперь уже традиционно звучат песни на стихи А. Файнберга в исполнении его близких друзей, поэты посвящают ему стихи.  Любовь и поэзия – это секрет долговечного наследия.

Так и в этом году  в честь 73 года рожденья  любимого поэта А. Файнберга в Каминном зале ДК ОАО ТТЗ собрались близкие друзья и поклонники его творчества. Вечер открылся демонстрацией краткометражного получасового фильма «Отражение». С экрана для всех собравшихся   народный поэт Узбекистана прочитал на одном дыхании поэму «Струна Рубайата» -  гимн узбекской земле. Она была написана в 1970 г., а видеозапись была сделана в 1995 г.  Вдова Инна Коваль-Файнберг поделилась своими воспоминаниями о сложных перипетиях в реализации творческих замыслов поэта и впоследствии талантливого публициста. Для него появление  каждого  стиха, поэмы, «вольного сонета» или эссе – его любимый журналистский жанр -  в прессе были осознанной вехой на пути к Истине.

Актриса  Юлия Хорохова,  Жанна Симонова и Ирина Парамонова, каждая в своей индивидуальной декламаторской манере  донесли до публики  любимые ими  стихи А. Файнберга. А.Н. Давшан, проф. каф. «Зарубежной филологии» НУУз.  поделилась своими историко-автобиографическими реминисценциями, обнаруженными в  стихотворении «Снежная королева» из посмертного двухтомника избранных стихов народного поэта Узбекистана (2009).  Каждое выступление  было воистину очень личностным проживанием того, что подарила нам всем поэзия А. Файнберга, - через конкретные художественные  произведения Мастера слова кричало о себе всё человечество.

Виктория Осадченко прочитала поэму  «Изабелла» А. Файнберга, посвящённую Эли Люксембургу. Это была первая публичная декламация после авторского драматического прочтения  сложного по содержанию и форме произведения, в котором контрапунктом звучит речитатив:

- Любимы мой…

-Любимая моя… -

в нём  заключается проживание всего объёма Бытия, настоящая магия лаконичной стихотворной строфы.

Литературно-музыкальную программу украсили  песни и романсы на стихи А. Файнберга в исполнении лауреата  фестивалей авторской песни «Чимганское эхо» и «Осенний аккорд» Геннадия Арефьева, а также  Елены Новокрещеновой и Фархада Юнусова. Свои стихотворные  посвящения поэту прочитали Баходыр Ахмедов, Александр Симонов, Олег Бордовский и Гуарик Багдасарова.

Литературно-музыкальный вечер в «ахматовке» завершился, перейдя все временные рамки программы. Люди не хотели расходиться, а в сознании снова и снова звучали стихи, песни и романсы на стихи  А. Файнберга. Он был вместе с нами, ведь поэты не только приходят – они остаются.

03 11 2012

Гухарик (Гуарик) Багдасарова, поэт, прозаик, журналист-искусствовед

 

 

---

[1] Опубликовано: Web-site «Письма о Ташкенте» 22 09 11.

Первая редакция: //Зеркало -21,  №43, 6-12 10 09.

Есть лишь путь. Поэзия, проза, публицистика. – Т., 2012., с. 164-168