Ушёл из жизни главный пловарь Узбекистана

         Очередное заседание Литературно-творческого объединения  «Данко» в мемориальном музее выдающегося узбекского композитора Сулеймана Юдакова  25 10 15 было посвящено  памяти недавно ушедшего от нас талантливого человека Сунатиллы Акрамходжаевича  Сулейманова (1951-2015). Открывая собрание, председатель ЛТО «Данко»  Армануш Маркарян напомнила собравшимся друзьям и собратьям по поэтическому цеху о том, что каждый человек имеет свою индивидуальность и путь в жизни. Каждый пришедший однажды в «Данко», независимо от того, сколько он находился в коллективе, принёс яркую крупицу своего творческого потенциала, частицу своего сердца, добавил свой лучик в общее пламя. Среди них – наш безвременно ушедший  товарищ, больше года состоявший в литературном содружестве – ЛТО «Данко» и оставивший яркий след в нашей памяти о себе.

Сунатилла Акрамходжаевич  Сулейманов, уроженец  Ташкента. После службы в рядах Советской  Армии окончил Самаркандский кооперативный институт (1976). Повышал квалификацию во Всесоюзном институте руководящих работников общественного питания в Киеве (1976) и  в Новосибирском институте торговли (1980). С 2003 г. – главный редактор кулинарного журнала «Лаззат» и главный специалист ассоциации поваров Узбекистана. Автор большой кулинарной энциклопедии и кулинарных книг, а также сборников стихов «Моя весна», «Добрый мой Ташкент» на узбекском языке, член АН «Турон», куда вошёл по рекомендации Бориса Пака. Отличник торговли РУз, обладатель медали «За доблестный труд», он был заслуженным наставником молодёжи и лауреатом многих республиканских международных конкурсов поваров. Усилиями «данковцев» впервые был опубликован на русском языке в коллективном сборнике «Созвучие», вышедшем в 2014 году в издательстве Национальная библиотека  Узбекистана. На вечере памяти Армануш Маркарян озвучила   его избранные стихи – первые поэтические  опыты на русском языке:

 
Если не могу…

Если не могу отдать себя людям
И помочь своим друзьям,
То зачем тогда себе я нужен
И зачем живу  на свете я?

Если не могу  родню проведать,
Если не люблю детей, жену,
Чем смогу я эту жизнь измерить,
Чем оправдать смогу свою вину?

Если не могу свое любить я дело,
Наслаждаться жизнью не могу,
Не смогу открыто жить и смело -

Пред Всевышним я навек в долгу.

Белый снег

Падает с неба первый  нежный снег,

Словно хлопок, белый, лёгкий падает снег.

Вокруг расстелился пушистый белый ковёр.

Белое небо бездонно, как чистое сердце моё.

Белый снег – ты божественный дар земле.

Много снега –  большой урожай детворе.

Падает с неба первый  нежный  снег.

И от этого радостно всем вокруг и мне.

           

Незадолго до своей кончины Сунатилла Акрамходжаевич  передал рукопись своих стихов на узбекском языке члену Союза писателей России Марату Ачиловичу  Кадырову с просьбой, чтобы он перевёл их на русский язык. Марат Очилович публично взял на себя такую ответственность и обещал выполнить просьбу своего друга. Скорее всего,  неизвестные широкой аудитории произведения Сунатиллы будут изданы посмертно в недалёком будущем в новых коллективных изданиях  ЛТО «Данко», всегда предоставляющих место на своих страницах не только живущим, но и безвременно ушедшим поэтам.

Своими светлыми воспоминаниями о Сунатилле  Сулейманове на вечере памяти поделились его друзья: Борис Пак,  Виля Ташев, Олег Бордовский и другие члены ЛТО «Данко». Друзья отметили наряду с кулинарным искусством и поэтическим даром его  талант играть на национальном струнном щипковом инструменте - рубабе. Сунатилла из трёх струн мог извлечь любую мелодию:  национальную узбекскую,  русскую народную, а также  произведения из европейской классики. Всем запомнилось, как он неоднократно на творческих литературно-музыкальных  вечерах и дружеских посиделках воспроизводил  «Прощание славянки», «Полонез Огинского», «Катюшу». «Андижанскую пляску».

Вспоминали памятный  литературно-музыкальный вечер в ЛТО «Данко» в музее С. Юдакова (31 03 15),  посвящённый  неизвестным судьбам толстовцев-поэтов Густаву и Гюнтеру Тюркам, пострадавшим от сталинских репрессий середины тридцатых годов прошлого века. Тогда присутствовавший на творческой встрече с Еленой Алексеевой-Тюрк (дочерью  Густава и племянницей  Гюнтера Тюрка) поэт и музыкант Сунатилла Сулейманов в память о жертвах сталинской репрессии сыграл на национальном инструменте рубабе  полонез  Огинского («Прощание с родиной») и продекламировал  под музыку рубаба стихотворение   Хамида Алимджана  «Когда цветёт урюк» (1937). Песня на эти стихи «Урик гуллаганда»  21 марта в этом году открывала концерт в честь весеннего праздника Навруз в Ташкентском государственном театре музыкальной комедии (оперетты)  и  на слуху у каждого  нашего земляка. Там  есть такие заветные слова:

«Что ни год – приходит в цветах,

Обольстит и уходит весна.

Что с бесстыдницей делать? Ах,

Ведь опять обманет она!

Но забыв обиды свои,

На весенний глядя расцвет,

Я твержу: «О, пора любви,

Будет счастье мне или нет?»

Борис Сенсуевич Пак рассказал о своих встречах с Сунатиллой в его доме в Кибрае,  о том, каким он был светлым человеком,  как часто его  новый друг звонил  ему и спрашивал у него дельного совета по стихосложению и разным житейским проблемам. На поминальном вечере известный поэт, автор  книги «Время бьёт, не целясь в висок» (2011) прочитал  свою историческую поэму «1937 год» и оплакал кончину «главного пловаря» Узбекистана стихами Николая Асеева:

«Время, время, не твоё ли зверство

Не даёт ни сил, ни дней сберечь?

Умираем от разрыва сердца,

чуть прервав, едва закончив речь.

Умираем не от слёзной муки,

Не от давней раны пулевой.

Умираем, напрягая руки

Над огромной ширью полевой».

Сунатулла наряду с узбекскими поэтами очень любил Сергея Есенина. В этот  грустный осенний вечер также читали стихи и  посвящения Сергею Есенину в честь 120-летия русского поэта Олег Бордовский, Светлана Демидова, Леонид Сааков, Фарида Бобрик, Светлана Бабёнышева, автор этих строк. София Климачёва музицировала на пианино, когда «данковцы» нестройным хором исполнили несколько песен на стихи С. Есенина: «Клён ты мой опавший», «Письмо  матери», «Отговорила роща золотая».

В ходе вечера, как это бывает в незапланированной душевной  беседе не по протоколу, когда собираются друзья по интересам, Виля  Ташев и Борис Пак рассказали о своих  редких запоминающихся встречах с бывшим хозяином мемориальной квартиры  - Сулейманом Юдаковым (1916-1990). Они вспоминали его мажорную солнечную музыку, бессмертную комическую оперу «Проделки Майсары» и очень популярную в советские годы, часто звучавшую по радио  кантату «Мирзачуль», воспевающую покорение Голодной степи. Эти тёплые воспоминания смягчили горечь безвременной потери  Сунатиллы, оставившего  в  памяти его близких родных и друзей не только  завет  любить жизнь, искусство, вкус его  неподражаемого плова, но и  лёгкие первые шаги  поэтической Музы, устремлённой в будущее.

Гуарик Багдасарова

БОЛДИНСКАЯ ОСЕНЬ

Прощальным светом обжигает

В аллеях парка липу и ветлу.

И ранняя позванивает осень,

Роняя в сумерки прудов листву.

День угасает и восходит снова,

Извечный, изваянный из стихов,

И поступью задумчивой поэта

Доносит пушкинский восторг.

И млеем, принимая откровенье

Истонченных от времени ветвей.

И тихо проникаем озареньем

Минувших болдиновских дней.

« Сейчас еду в Нижний, т.е. в Лукоянов, в село Болдино… Осень подходит. Это любимое моё время - здоровье моё обыкновенно крепнет, пора моих литературных трудов настаёт…  Еду в деревню, бог весть, буду ли там иметь время заниматься, и душевное спокойствие, без которого ничего не произведёшь, кроме эпиграммы на Коченовского» (из письма П.А. Плетнёву). В таком настроении А.С. Пушкин 31 августа 1830 года покидает Москву. Он едет в отцовское имение Большое Болдино Нижегородской губернии, чтобы получить свою долю старинных земель, с 1619 года принадлежащих дворянскому роду Пушкиных. Едет «без уверенности в своей судьбе», со слабой надеждой, что женитьба на семнадцатилетней московской красавице окончательно не расстроится и несговорчивая матушка невесты‑бесприданницы, будет, наконец. удовлетворена приданым жениха. Пушкин едет навстречу холере и не подозревает, что не выедет из этих мест до самой зимы. Только пятого декабря он сможет вернуться в Москву с небывалыми зрелыми плодами «детородной» болдинской осени. Но о них речь позднее…

Старинное русское село Болдино сохранило не только название, но и во многом свой прежний облик. Село раскинулось на холме. Теперь уже не подпирает низкие облака высокая колокольня сельской церкви, но ещё издали бросаются в глаза добротные деревянные избы с резными наличниками на окнах и такой же бесхитростной резьбой на столбцах каждого крыльца. Что и говорить, обновилось и приукрасилось жильё сельчан. Но переступите порог любого дома – и под высокой кровлей современного сруба вы обнаружите стойкие традиции седой старины. И пушкинский век заговорит устами людей нового столетия. Именно здесь можно услышать исполнение фольклорных произведений времён А.С. Пушкина – без аккомпанемента, в несколько голосов. Это песни, которыми заслушивался поэт.

Так слаженно и задушевно, с таким самозабвением могут петь, наверное, только непрофессиональные певуньи, как эти милые, опрятные, с воркующими голосами и тихими улыбками на лицах старушки Болдинского села. Их песни залихватские, как русская чечётка, и протяжные, как плачи на Руси, несутся в воздухе вечерним благовестом из окон светлых домов, в которых по старинке растапливают русскую глиняную печь и вечеряют допоздна за большим самоваром.

Душа болдинцев не только в песне, но и в труде обручилась с поэзией. Они умеют из глины сотворить поэму. Исстари в ближайшей деревне Кистенёво, некогда входившей в Болдинское имение, не угасает этот народный промысел. Здешние умельцы, пользуясь простейшим гончарным кругом, творят несказанные чудеса. Звонкие, прохладные в любую жару кринки, кувшины, чаши – вся эта овальная и плоская поливная керамика, поблёскивая глазурью, восхищает людей далеко за пределами Отечества. Только сетуют старые мастера, что нет у них своих учеников, да и мастерских могло бы быть здесь больше и посовременней.

Да, чуткий к красоте, пристрастный к поэзии живёт в Болдине народ. Есть что-то общее, единое, как говорят, в крови у этих людей, что не подвластно ни времени, ни издержкам цивилизации. Быть может, поэтому, как нигде в пушкинских местах, здесь ощущаешь немузейную живость пушкинской Музы. Вспомним, что именно в Болдине А.С. Пушкин в наброске предисловия к последним главам «Евгения Онегина» утвердил культ поэзии в словах простых и не подлежащих отмене:

«Век может идти себе вперёд, науки, философия и гражданственность могут усовершенствоваться – но поэзия остаётся на одном месте… «Цель поэзии - поэзия», - как говорил Дельвиг, если не украл этого».

Пушкин вкладывал в это понятие необъятный смысл. Ещё раньше, в 1826 году, размышляя «о народности» литературы, он писал: «Климат, образ правления, вера дают каждому народу особенную физиономию, которая более или менее отражается в зеркале поэзии…» С лёгкостью крылатой Музы пушкинская поэзия из девятнадцатого века перенеслась в век нынешний, и сегодня в Болдине она звучит в песнях старых людей, прибаутках молодых и даже шутливой перекличке детворы. Мне довелось услышать здесь диалог двух деревенских мальчишек

- Вить, ты куда?

- На брег песчаный и пустой!..

Условный код или просто привычный поэтический перезвон в будничном общении, в котором растворились стихи Пушкина?

На этом относительно небольшом пространстве Болдинского села - в библиотеке и читальном зале Дома культуры, школе и книжном магазине, на улицах и, конечно, за мелким частоколом в старинной усадьбе Пушкиных – явственно проступает звучание семиствольной цевницы, вручённой Музой поэту в его младенчестве.

Дом Василия Львовича, деда поэта, стоял и поныне стоит на косогоре во всей своей классической строгости и простоте архитектурных форм. Белые ампирные колонны поддерживают кровлю над низким крыльцом одноэтажного бревенчатого дома. Первое ошеломляющее впечатление скрипучего отзвука Времени – от соприкосновения с гладко струганными ступенями крыльца, ведущих наверх в приют его «трудов и вдохновенья». И дальше в просторной зале с двумя угловыми печами тот же будничный отрадный скрип половиц. Ведь точно так же они отзывались на шаги А.С. Пушкина, впервые вступившего сюда тем давним сентябрьским днём 1830 года. Но какую же из этих комнат одинокого «печального замка», как с весёлой грустью назовёт барский дом Пушкин в письме к своей невесте, выбрал поэт для себя?

Кабинет Пушкина... На письменном столике разложены рукописи, ящик стола слегка приоткрыт, отчего почти осязаешь непроизвольный жест поэта. Его начало. Он длится, захватывая собой кресло. Оно чуть отодвинуто в сторону. Вещи не хотят знать, что хозяин их отлучился навсегда. Может быть, поэтому здесь так трудно переступать, ведь объём замкнутого пространства каждой комнаты насыщен пушкинским откровением. И нет чувства времени и осознания себя самого. А есть здесь только он и его пророческие сны, от которых поэт мог избавиться только в стихах. И Пушкин уже в первые дни своего заточения неверно выводил, зачёркивал и снова, теперь уже набело чеканил пером:

«…Мой путь уныл.

Сулит мне труд и горе

Грядущего волнуемое море.

Но не хочу, о други, умирать;

Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать;

И ведаю, мне будут наслажденья

Меж горестей, забот и треволненья».

8       сентября 1830

Его желание сбывалось. Уже на следующее утро пришло письмо от Натальи Николаевны. И Пушкин, отвечая на него в обычном полушутливом-полусерьёзном тоне, делает глубоко искреннее признание: «Мой ангел, - пишет он, - ваша любовь единственная вещь на свете, которая мешает мне повеситься на воротах моего печального замка (где, замечу в скобках, мой дед повесил француза-учителя аббата Николя, которым он был не доволен). Не лишайте меня этой любви и верьте, в ней всё моё счастье…»

Эта потребность в любви, полной и безоглядной, и способность «всемирной отзывчивости» А.С. Пушкина – и было той обетованной землёй, на которой в эту болдинскую осень созревали плоды ума и вдохновенья. За три осенних месяца вынужденного одиночества Пушкин написал (наверняка, для театра будущего) четыре маленьких трагедии о человеческих страстях. Кроме маленьких трагедий, в ту болдинскую осень А.С. Пушкин написал «Повести Белкина», «Сказку о попе», «Историю села Горюхина», «Домик в Коломне», критические статьи, последние главы «Евгения Онегина», около тридцати стихотворений.

Только в самом конце ноября Пушкин смог покинуть «эту чудную страну грязи, чумы и пожаров», чтобы уже спустя три года в одном из писем жене исповедаться: "Я сплю и вижу приехать в Болдино, чтобы там запереться и писать".

В это время Пушкин путешествовал по Волге, собирая материал по истории пугачёвского бунта. Следом за первым посланием он отправляет из Оренбурга Наталье Николаевне второе – и о том же с нескрываемым предвкушением: «А уж чувствую, - что дурь на меня находит – я и в коляске сочиняю, что ж будет в постеле?». Через день 1 октября 1833 года Пушкин снова въезжал в Болдино.

В ноябре он увозил отсюда в дорожном сундуке «Историю Пугачёва», «Сказку о рыбаке и рыбке», «Пиковую даму», «Сказку о мёртвой царевне и семи богатырях», поэмы «Медный всадник» и «Анджело».

Тридцатые годы знаменовали внутренний переворот в пушкинском творчестве. В это время Пушкин требует от русской словесности «глубокого и добросовестного постижения». И его великие прозрения будут осваиваться всей последующей русской литературой. Тридцатые годы – это не только создание последних глав «Евгения Онегина», но и уничтожение в огне 19 октября 1830 года десятой главы о декабристах и высоком предназначении своего героя. Это годы сурового возмужания Пушкина.

«Мы возмужали: рок судил

И нам житейски испытанья,

И смерти дух меж нас ходил

И назначал свои закланья» -

это стихи на лицейскую годовщину 1831 года, и это продолжение в жизни «Пира во время чумы». Это, наконец, то состояние трагизма, которое обнаружило себя во всём драматическом цикле Пушкина с заложенными в нём и до сих пор не понятыми, не реализованными сценическими возможностями.

…Спустя год со второй болдинской осени в сентябре 1834 года Пушкин вновь «удирает» из Петербурга в «обитель дальнюю трудов и чистых нег». Село Болдино, несмотря на сентябрь, встретило его первым снегом. Единственным созданием этой последней болдинской осени была «Сказка о золотом петушке».

         Гуарик Багдасарова

Осенний бал «Болдинская осень» в Российском центре науки и культуры

         Осенний бал «Болдинская осень»  в РЦНК  Республики Узбекистан (21 10 15) продолжил пушкинский праздник,  начавшийся 19 октября около памятника Пушкину в Ташкенте. Казалось,  на время Александр Сергеевич сошёл с бронзового пьедестала и  закружился в вихре вальса с молодыми  «благородными девицами», обучающимися в Российском центре науки и культуры Узбекистана.  Во дворе парадно гремела музыка. Юные барышни в  роскошных бархатных и шёлковых бальных танцах с кружевными  пелеринами в парах с их молодыми элегантными  кавалерами  в чёрных фраках, белых манишках с  чёрными бабочками отплясывали мазурку и вальс такт в такт с музыкой М. Глинки, Н. Римского-Корсакова, П. Чайковского, А. Грибоедова,  Е. Доги.  

     

         В перерыве между танцами звучали фрагменты из произведений  А.С. Пушкина:  «Евгений Онегин», «Маленькие трагедии», «Руслан и Людмила», «19 октября», любовная лирика и романсы на стихи великого русского поэта. Улугбек Пожиматов  с лёгким  акцентом и полной эмоциональной самоотдачей исполнил сложный  романс М. Глинки  на стихи Пушкина  «Не пой красавица при мне…». Музыка Глинки, автора оперы «Руслан и Людмила»,  всегда отличалась  чрезвычайным богатством и глубиной, доступной пониманию весьма немногих знатоков музыки пушкинской эпохи в России. Улугбек справился с поставленной задачей и смог донести до публики  всё музыкальное и поэтическое очарование этого музыкального шедевра «золотого века».

Студентка третьего курса лицея при УзГУМЯ  Мария Яковлева, талантливый декламатор,  выразительно прочитала наизусть отрывок из поэмы «Руслан и Людмила», перевоплотившись в образ главной сказочной героини Людмилы. Антон Ястребков смог проникнуться противоречивым характером Сальери из маленькой трагедии А.С. Пушкина «Моцарт и Сальери».  Выбранный им литературный персонаж, как известно, разрывался между восторгом перед гением Моцарта и мучительной завистью к своему сопернику. Монолог Сальери завершается признанием: «…А ныне – сам скажу – я ныне Завистник.  Я завидую глубоко, мучительно завидую. – О, небо…» и роковым восклицанием: «О, Моцарт, Моцарт!».  Поразительно, сколько молодой  непрофессиональный чтец-декламатор  мог вложить в  пушкинские строки бесконечного смысла и душевной зрелости и напомнить  ещё раз зрителям и слушателям, что поэзия Пушкина сложна, как жизнь: она в вечной динамике и в вечном преображении.

И таких выступлений было много. Особенно тронула драматическая сценка первой встречи друзей в Царскосельском лицее, напомнившая нам воспоминания Пушкина о Царском селе  в лицейские годы и на протяжении всей последующей жизни от 1814 до 1836 года. На «Осеннем балу»  прозвучало   знаменитое пушкинское обращение к друзьям из стихотворения «19 октября»  (1825), написанного в ссылке в Михайловском, куда приедет  его навестить первый бесценный лицейский друг И. Пущин:

  «Друзья мои! Прекрасен наш союз!

Он, как душа, неразделим и вечен,

Неколебим, свободен и беспечен.

Срастался он под сенью дружных муз.

Куда бы нас ни бросила судьбина,

И счастье куда б ни повело,

Всё те же мы: нам целый мир чужбина.

Отечество нам Царское Село».

Бал между тем продолжался и изумлял публику новыми репризами: Илья Халмурзаев в роли Евгения Онегина отчаянно признавался в письме к  Татьяне в своём  позднем вспыхнувшем чувстве: «Я вас люблю, хоть я бешусь…». Плеяда сказочных персонажей ворвалась на бал и прошлась чередой олицетворённых волшебных образов.  «Русалка»,  «Учёный кот», «Белка» «ступа с Бабою Ягой», «Избушка на курьих ножках»,  «царь Кащей» и, конечно, «тридцать витязей прекрасных», «и с ними  дядька их морской», - эта удачная находка  в сценарии  оживила  «дела давно минувших дней, преданья старины глубокой» (А. Пушкин). Пластический танец «Маски» таил в себе  веселье, гротеск сатиры и какую-то трагическую роковую тайну последней дуэли на Чёрной речке и гибели Пушкина, когда  поэт , «гонимый роком самовластья», остался один на один со своей неизбежной судьбой. Никто из друзей Пушкина не знал о предстоящей дуэли, кроме сестры  жены - Александры, но и она его не спасла от неминуемой смерти.

А бал всё продолжался: «Бегут, меняясь, наши лета, меняя всё, меняя нас, - писал поэт. Пушкин, которого прекрасно воплотили  актёр театра «Ильхом»  Руслан Ергашев (он читал: «Я памятник себе воздвиг нерукотоворный…»)    и курсант Даян Юсупов,  словно наблюдал со стороны и  напряжённо следил за бегом времени. Пушкин переосмыслил в ликующих строках  победу над временем: «Душа в заветной лире мой прах переживёт…». 

После бала Руководитель Россотрудничества в Узбекистане В.Н. Шулика поблагодарил всех участников  пушкинского литературно-музыкального вечера с хореографическими вставками и  пожелал молодёжи продолжить плодотворное творческое общение с выдающимся русским поэтом А.С. Пушкиным, который  не только понял лучше других своё время, но и опередил его.

Гуарик Багдасарова

«На фоне Пушкина…»

                     «Мы будем счастливы (благодаренье снимку!).

                       Пусть жизнь короткая проносится и тает.

                        На веки вечные мы все теперь в обнимку

                       На фоне Пушкина! И птичка вылетает…»

                                                                  Б. Окуджава

Стихотворение «19 октября», написанное А.С. Пушкиным в селе Михайловском в 1825 г., куда он был сослан (1824-1825) Александром I, мы помним со школьного детства. Это стихотворение Пушкин посвятил лицейской годовщине. В нём есть такие незабвенные строки:

«Друзья мои, прекрасен наш союз!

Он, как душа, неразделим и вечен –

Неколебим, свободен и беспечен,

Срастался он под сенью дружных муз.

Куда бы нас ни бросила судьбина,    

И счастие куда б ни повело,

Всё те же мы: нам целый мир чужбина;

Отечество нам  Царское Село…»

               С тех пор прошло… без десятка лет почти два века, но народ помнит, как много значили для русского Поэта первой величины лицейские годы (1811-1817), ведь именно здесь молодой Пушкин получил  известность как поэт. Жуковский напечатал в журнале «Вестник Европы» его послание «К другу стихотворцу» (1814). Державин восхитился его «Воспоминаниями в Царском селе» (1815). Батюшков упомянул его имя в «Речи о влиянии лёгкой поэзии на язык» (1816).

               В этот день люди на разных континентах и во многих городах России и СНГ приходят к памятнику Пушкину, чтобы выразить своё почтение, уважение, любовь родному и понятному  с детства поэту. В этом году лицейская годовщина совпала  с ещё одной важнейшей датой: 195- летием  со дня написания первой поэмы А.С. Пушкина «Руслан и Людмила» (1820). В своём сочинении Пушкин далеко превзошёл «Душеньку» Богдановича, считавшуюся лучшим произведением  этого жанра – повествовательной поэмы. Здесь были крупицы народности в характерах Руслана и Людмилы, батальных картинах и фантастических сценах. Некоторые черты Пушкин позаимствовал из сказки о Бове Королевиче. Под  его пером старинная сказка превратилась в современную поэму, которую до сих пор взрослые читают детям и сами упиваются свободным поэтическим мышлением автора, раскованным пушкинским слогом, «разговорной интонацией» и его фантазией. Вся поэма навсегда вошла в круг самых читаемых волшебных сказок детьми и взрослыми. В этом году в День рождения Поэта 6 июня я имела счастье слышать этот пролог в исполнении С. Никоненко на Пушкинской площади в Москве, словно заново открывала для себя  волшебство образного строя, языка и  выражения русского стиха.

               Сам Пушкин был недоволен своим произведением. Он считал, что поэма  слишком «холодна» и шёл вперёд: его мысли занимали новые образы. Известно, что именно  тогда В.А. Жуковский подарил свой портрет Пушкину с надписью: «Победителю-ученику от побеждённого учителя». В дальнейшем в «Полтаве» Пушкин вдохновенно расскажет о том, как пирует победитель – «и за учителей своих заздравный кубок подымает» -  этот жест его признания Жуковским  был до конца жизни очень дорог поэту.

               Прощание с лицеем было для Пушкина прощанием с «тишиной». «Разлука ждёт нас у порогу, зовёт нас света дальний шум», - писал он в послании друзьям «Прощанье» (1817). В дальнейшем год от года крепчал голос Пушкина в Петербурге, Михайловском, Болдино. Ещё в лицее он говорил в послании «Лицинию», которое, кстати,  прозвучало 19 10 15 у подножия памятника  Пушкину в Ташкенте: «Я сердцем римлянин».  В течение двух  последующих столетий наиболее ярко проясняется  смысл этого признания: поэт становится тираноборцем. Он пишет убийственные эпиграммы на Аракчеева и на Александра I. Царь пенял директору лицея Энгельгардту, что «Пушкин наводнил Россию возмутительными стихами».  Гражданские стихи Пушкина вошли в историю  русской революционной мысли и во все  школьные хрестоматии прошлого и начала третьего тысячелетия.

               В связи с этими знаменательными событиями  в истории русской литературы, возле памятника Пушкину  на новом оживлённом месте на площади улицы Руставели рядом с парком Бабура  в Ташкенте состоялся  торжественный митинг при поддержке хокимията Яккасарайского района. В нём приняли участие:  председатель Правления РКЦ Республики Узбекистан А.В. Аристов, представители РИКЦ (Н.М. Мухаммадиев), Россотрудничества в Узбекистане (В.Н. Шулика), Русской Православной церкви в Узбекистане (В.Н. Задорожный),  хокимията Яккасарайского района Ташкента, Национального университета Узбекистана имени М. Улугбека, директор общественного клуба-музея «Мангалочий дворик Анны Ахматовой» А.В. Маркевич, девяностодвухлетняя  бывшая учительница русского языка и литературы В.В. Манычева и многие другие.

               В Ташкенте в 1899 году было основано пушкинское общество, тогда единственное в России. Просуществовало оно до 1919 г. Тогда же в честь столетия поэта одна из улиц Ташкента стала называться Пушкинской (ныне  Мустакилик).  Памятник М.К. Аникушина А.С. Пушкину в Ташкенте был поставлен в 1974 году  по предложению Ш.Р. Рашидова к 175-летнему юбилею поэта.  «Славная  традиция «пушкинских дней» и возложения цветов к подножию памятника поэту, - напомнила на митинге А.В. Маркевич, -  существует в Ташкенте уже тридцать лет – отмечать день рождения  русского Поэта (26 мая/6 июня), День лицея (19 октября) и День гибели (29 января/10 февраля по новому стилю). Любовь Пушкина к великому  могучему русскому языку, его верность в дружбе и безграничная любовь к Отечеству сделала его  востребованным поэтом во всё мире. Наш Узбекистан достоин такой любви. «Здравствуй, племя, младое, незнакомое!», - обращался к вам поэт. Счастливой же вам дороги в будущее вместе с Пушкиным!»

               Как же было не согласиться с В.Н. Шуликой, заверившего всех собравшихся на митинге, что так, как за пределами России у нас в Узбекистане, Пушкина не любит никто. В подтверждение этих слов директор  РИКЦ Н.М. Мухаммадиев показал новый тираж книги русской поэзии на узбекском языке – от пушкинской эпохи до наших дней и поблагодарил Россотрудничество за плодотворное сотрудничество с РИКЦ и помощь в издании этой мега-книги.

               - В Узбекистане Пушкина чтят как узбекского классика, - отметил Насриддин Мисриддинович. В тридцатые годы прошлого века  Хамид Алимжон писал, что в каждом узбекском доме наряду с книгами А. Навои можно увидеть сочинения А.С. Пушкина. Там, где чтят классика узбекской литературы А. Навои – там высоко ценят родоначальника  русской классической литературы А.С. Пушкина. На  наш национальный язык переведены  все основные произведения русского поэта XIX века лучшими мастерами узбекской поэзии – Х. Алимжоном, Эркином Вахидовым, Абдуллой Ариповым.  Пушкина, знатока  не только русской, европейской, но и восточной - арабской и персидской поэзии - автора «Евгения Онегина» и «Подражаний Корану»  - изучают в школах, лицеях, вузах нашей страны. 

               Руководитель Представительства Россотрудничества в Узбекистане  В.Н. Шулика наградил  Г.В. Халявко, Л.М. Балабанову (ведущая праздничного мероприятия), Т.С. Алиходжаеву,  А.Г. Шереметьеву, Н.В. Никольскую, В.Н. Ясникову, А.В. Маркевич  почётными  грамотами за активную пропаганду русского языка и русской культуры в Узбекистане.

               После официальных  приветственных слов, которые  высказывались не по протоколу – откровенно и задушевно, учащиеся колледжей и лицеев Яккасарайского района, студенты  НУУз имени М. Улугбека, а также ташкентские поэты Олег Бордовский, Владимир Кудрявцев, Алмаз-ханум,  автор этих строк читали  стихи А.С. Пушкина  и свои посвящения ему. Свободный микрофон  был предоставлен всем без исключения почитателям  творчества русского поэта.  «У нас всё ведь от Пушкина», - пророчески говорил  Ф.М. Достоевский на открытии первого памятника русскому поэту в Москве в 1880 году. Завершился митинг возложением цветов  к подножию памятника «вечно новому поэту»  в Ташкенте и коллективным снимком на память на фоне Пушкина в лучах осеннего южного солнца на трепетных волнах звучащего лирического вальса А.С. Грибоедова.

               После митинга люди  ещё долго не хотели расходиться. Вспоминали и хором декламировали знакомые со школьной скамьи  стихи Пролога, написанного Пушкиным позднее в 1824 году. Они открывают после краткого авторского посвящения поэму «Руслан и Людмила»: «У лукоморья дуб зелёный, /Златая цепь на дубе том…» - классический  образчик  народности. Рукотворный «кот учёный»  на  живом раскидистом  ташкентском дубе  рядом с памятником Пушкину отныне день и ночь ходит по цепи кругом в узбекской столице. В ответ на такое всенародное внимание  к себе он  даже растянулся в замысловатой   кошачьей улыбке.  Существует предание, что у  пушкинского кота в поэме «Руслан и Людмила» был реальный  прототип. Сбылись пророческие слова А.С. Пушкина: «Я памятник себе воздвиг нерукотворный./ К нему не зарастёт народная тропа».

         P.S. В первый же день установки памятника русскому поэту на новом месте в канун 24-ой годовщины Независимости Узбекистана мне довелось   наблюдать  на остановке  «Бунёдкор»  возле Парка  культуры и отдыха имени Гафура Гуляма на станции метро Улугбек следующую картину. Это было в субботу вечером, когда много народу скопилось у центрального входа в парк: кто-то заходил, а кто-то выходил оттуда, спеша на автобусную остановку, где мы с приятельницей Евгенией Абалян, возвращаясь с  армянского литературного вечера в музее Тамары Ханум,   тоже дожидались своего общественного транспорта. Молодая семья  из  четырёх человек взяла такси и коротко заказала новый маршрут: «К Пушкину!». В этот момент я окончательно поверила, что  Александр Сергеевич не покинул наш город, а только волей судьбы переехал  на  новую жилплощадь: «Святые восторги наполнили грудь: И с богом он далее пускается в путь»[1]. 

«Былое нельзя воротить …  Выхожу я на улицу

И вдруг замечаю: у новых дворцовых  ворот[2]

Извозчик стоит,  Александр Сергеич прогуливается…

Ах, завтра, наверное, что-нибудь произойдёт!»

Гуарик Багдасарова

---

[1] Пушкин А.С. «Подражания Корану».

[2] Перефразировано: «у самых Арбатских ворот…» (Б. Окуджава).

Новые открытия в Ташкентском джаз-клубе

В минувшее воскресенье 18 10 15, несмотря на прохладную осеннюю погоду, зал  Ташкентского дома фотографии, где проходило 129-е  заседание Ташкентского джаз-клуба, был переполнен учащейся музыкальной молодёжью и любителями лёгкой музыки преклонного возраста, верными своему непреходящему увлечению незабвенным джазом.

Вначале  собравшиеся поклонники  лёгкой музыки наслаждались тридцать минут  игрой  «вживую»  талантливой молодёжи. Ансамбли РСМАЛ имени В. Успенского под руководством Алины Алибековой и  РЭЦК под руководством Виктора Курницкого без усилителей и даже микрофона в руках вокалиста – Навруза  Базарова  исполнили  Хорезмскую лезгинку и популярную песню « Fly me to the moon» («Возьми меня в полёт на Луну»). В эксклюзивной беседе Навруз рассказал, что он окончил Сингапурский институт развития менеджмента в Ташкенте. С детства увлечён джазом и, как его товарищ Дильшод  Ризаев (сопрано-саксофон), мечтает стать великим джаз-музыкантом.  Публика также долго аплодировала второкурснику РСМАЛ им. В. Успенского Икраму Муратову за его свободное органичное соло (гитара и вокал) в исполнении песенной джазовой композиции «Sаme mistake» - «Та же ошибка» (James Blunt).

По традиции, мастер-класс показали Рег-тайм-трио Геворга Севумяна (рояль); ансамбль Булата Мустаева (саксофон) под шуточным названием «В джазе только дедушки»;  трио Евгения Аренберга (рояль). Они играли музыку для души – джазовые композиции разных стилей 20-40 -х годов прошлого века и среди них наиболее полюбившиеся произведения – «Тень  твоей  улыбки»  Джонни Мандела  и «Караван»  Хуана Тизола  в новой, может  быть, уже сотой  блестящей импровизации. Трио Евгения Аренберга сыграло блюз «Минувшие дни» (Джером Керн)  и посвятило его светлой памяти ушедших в прошлом году джаз-музыкантов: Вячеслава Сафарова,  Эдуарда Мхчыняна, Левона Бугданова, Михаила Вартанова.

Ни одно заседание джаз-клуба Сергея Гилёва не обходится без новых открытий и сюрпризов. Ведущий концерта Президент джаз-клуба  им. С. Гилёва Владимир Сафаров  каждое новое выступление очередного исполнителя предварял  маленькой аннотацией. Владимир  Ашотович  подчеркнул, что джаз  не только танцевальная музыка, её можно слушать как классику, открывая в ней  новые горизонты познания философии жизни для себя, и представил пианиста из Бухары.  Гостем программы в этот раз был Обид Джумаев (рояль), приверженец классической музыки «Барокко» в джазовой обработке. Он порадовал ташкентскую публику тремя произведениями.  Алеманда (танец «в немецком духе») и Куранта (танец во французском  стиле) из Партиты № 6 ми-минор И.С. Баха, на первый взгляд,  звучали так же элегантно, как в оригинале. Солист позволил  себе только ускорить темп, и за счёт этого классическое сочинение  XYIII века зазвучало по-новому, в стремительном ритме XXI –го столетия, сохранив при этом высокую  торжественность и одухотворённость  творения «отца полифонии» в истории мировой музыки.

«Караван»  Хуана Тизола приобрёл новое звучание за счёт  вкрапления  восточных мелодий в основную тему. Гостю из  Бухары составил достойный дуэт Бузрук Бахтиёрходжаев. Он играл на национальном ударном инструменте «табла». Надо обладать абсолютным слухом, чувством ритма и совершенным пониманием  своего партнёра, чтобы так филигранно и органично исполнить дуэт с мэтром джаза.  Наш гость был в восторге от девятиклассника РСМАЛ им. В. Успенского, виртуозно играющего на разных инструментах – гитаре, тамбуре - и предрёк ему большое будущее. Благодаря  такой аранжировке, виртуальный «Караван»  в воображении  слушателей добрался по Шёлковому пути до берегов Латинской Америки и вернулся обратно на родную землю. Выступление дуэта  вызвал шквал аплодисментов, и джазовые музыканты на «бис»  сыграли  на отлично «Попробуем на пять!» П. Дезмонда.

В беседе со мной  гость из Бухары на вопрос, чем объяснить его пристрастие к музыке «барокко», такой далёкой от современного джаза, откровенно ответил:

«На самом деле,  это музыка не только современна, но предназначена и для слушателей будущих времён: она очень мелодичная, танцевальная. В ней импровизационная свобода изложения  сочетается с классической продуманностью всех тончайших деталей архитектоники. Музыка использует широту всей клавиатуры  и одновременно она позволяет импровизировать исполнителю. Идёшь за мыслью композитора: она совершенно свободна, как в современном джазе. Этим меня привлекает музыка «барокко» и самый яркий её представитель  - Иоганн Себастьян Бах.

Мой ускоренный  темп придал динамику и живость классическому произведению. Бах предчувствовал появление джаза и такой музыки, которая будет предполагать её свободное воспроизведение.  Он был бы рад такой современной трактовке его лучших произведений. Они продолжают жить и радовать сегодня не только  поклонников классической музыки, но и  лёгкой импровизационной, как  оценили сегодня в этом зале ташкентские слушатели моё сольное выступление и наш дуэт с Бузруком  Бахтиёрходжаевым, с которым мы успели вчера только один раз отрепетировать два других сочинения в стиле «барокко».

В заключение концерта Президент Ташкентского джаз-клуба им. С. Гилёва  Владимир Ашотович подчеркнул, что гордится тем,  что все программы Ташкентского джаз-клуба имени С. Гилёва не имеют коммерческой основы: вход на концерты всегда свободный. Он ещё раз поблагодарил своих коллег-музыкантов, участников прошедших и предстоящих программ в новом сезоне  за искреннюю любовь к импровизированной музыке  и бескорыстную популяризацию лучших  образцов джаза в нашей стране и за рубежом. В.А.  Сафаров также поблагодарил Председателя Академии художеств Узбекистана Акмаля Вахобджановича Нуритдинова и директора Ташкентского дома фотографии Джахона Жалыбаевича  Изентаева за предоставленную возможность проводить  в ТДФ заседания Ташкентского джаз-клуба и пожелал всем хорошего лёгкого настроения, как  вдохновенная энергичная музыка незабвенного джаза. 

Гуарик Багдасарова