В ташкентском «Русском доме» по
приглашению общественного директора ахматовского музея А.В. Маркевич 22. 04. 21
собрались любители литературы послушать двух современных прозаиков: Александра
Махнёва и Марата Байзакова. Среди приглашённых были представители столичного
«Русского дома», участники семинара при СП Узбекистана, заместитель редактора
литературно-художественного журнала «Звезда Востока» К.И. Панченко, работники
СМИ и гости из Москвы и Санкт-Петербурга, солидарно тепло отозвавшиеся об этой
творческой встрече.
-
Родился в 1964 году на Дальнем Востоке. Комсомольск-на-Амуре. А вот живу всю
жизнь на Востоке среднеазиатском. Женат. Два взрослых сына. Пишу с начала
девяностых. Перестройки, переделки и прочие катаклизмы настолько меня
впечатлили, что потребовали, видимо, некоего осмысления на бумаге. Поскольку
довелось мне пожить и в двух тысячелетиях, и в двух веках, и в двух системах,
даже целую эпоху отмотал - эпоху перемен, считаю себя несомненным долгожителем.
Мой
литературный «крёстный отец» - Александр Михайлович Березовский. Именно он в
бытность свою редактором юмористического разворота журнала «ПрессТиж» меня и
приметил. Он и сподвигнул отнестись к писательству не просто как к побочному
увлечению. В общем, моя сочинительская деятельность не прошла для меня даром.
Она помогла мне и продолжает помогать разбираться в самых сложных вопросах.
Ну,
и как-то совсем неожиданно появились у меня читатели. Публиковался в журналах и
литературных сборниках Украины, Греции, Германии, России, Казахстана, Израиля.
Естественно, в периодических изданиях Узбекистана: «ПрессТиж», «Правда
Востока», «Новый век», «Даракчи», «Звезда Востока»… В переводе на узбекский в
журнале «Ёшлик» публиковали мою «Апологию Ташкента». Так что я не просто
писатель, а «писатель, переведённый на один язык мира»)). И надо сказать, что
это, как и многое другое, случилось благодаря помощи и искренней
заинтересованности Александра Аркадьевича Файнберга, которому я, конечно же,
безмерно благодарен.
Разумеется,
интернету, где у меня тоже имеются некоторые
достижения. Думаю, они достаточно реальны, поскольку всерьёз принимаю
только те, что подкреплены материально. Раз уж кто-то решил мне что-то
заплатить, значит, это кому-нибудь и вправду оказалось нужным.
Я, конечно, не
могу себя назвать полноценным писателем. Три сотни миниатюр, два десятка
рассказов, да несколько вещей покрупней, прямо скажем, маловато для писателя. Но
писанина уже вошла в привычку. И я продолжаю…
Для многих участников творческой
встречи стало открытием, что Александр Махнёв ещё пишет стихи. Его друзья из ТО
поэзии и авторской песни «Арча» Михаил Михелев и Любовь Кудрявцева исполнили
дуэтом несколько песен на стихи Махнёва. Особенно слушателям понравилась «Песня
о Ташкенте», в которой были такие трогательные слова припева:
Я всё люблю Ташкент,
мой город…
Хорош и в холод, и
в жару.
И сам не знаю, чем
мне дорог,
Наверно, просто я
его люблю.
Махнёв убеждён, что ему рано ещё
подводить итоги своей жизни и творческим исканиям:
-
Не то что бы я подвожу теперь итоги, хотелось бы надеяться, что для этого ещё
рановато. Но, оглядываясь назад, я пытаюсь сделать некие выводы… И они таковы:
подсчёты бесполезны, расчёты бессмысленны, вычисления невозможны... Жить надо
здесь и сейчас, а там видно будет!
И
оно вроде всё в порядке… к «порядку» правда масса претензий…
Жить нужно долго…
Чем дольше проживёшь - тем больше шансов отобрать то, ради чего ты и старался…
Видимо, надо постараться из всего этого нагромождения шлака бытия намыть
побольше золотых зёрен радости. Успеха вам, мои коллеги-старатели!. Трудное
дело. Но ведь именно из этого песка, утекающего между наших пальцев, иной раз и
возникают неожиданные самородки, те, которые и называются (может быть!!!)
СЧАСТЬЕМ…))))
В
другой миниатюре он делится с читателями своим заветным желанием: «…Книжку
мечтаю написать. Одну. Но хорошую. Чтоб не стыдно было перед потомками, ну, и
сейчас подарить кому тоже... Пустяк, а приятно. Нет, всё-таки жизнь не так уж и
не удалась. Ещё так много есть чего хотеть...»
Клавдия
Ивановна Панченко заметила на творческой встрече, что авторская позиция
Александра Махнёва несколько иная, по сравнению с Маратом Байзаковым. Он умеет
увидеть в каждом случае и в каждом человеке нечто смешное и очень хорошее. Он
деликатно отвечает порой на грубые комментарии его оппонентов в ФБ. Его
доброжелательная позиция делает его Слово значимым в нашем жёстком мире. Если
человека похвалил хотя бы десяток его слушателей – надо издавать книгу! – и
пожелала Александру перебороть лень и преодолеть объективные материальные
проблемы и в перспективе издать заветную книгу.
К.И. Панченко, редактор первой книги рассказов миниатюр Марата Байзакова, также поделилась своим мнением о
литературном даре относительно молодого автора (1979 г.р.):
-
Марат Байзаков – открытие нашего журнала. Впервые его рассказ в печать
рекомендовала незабвенная Раиса Николаевна Крапаней. Муж Раисы Крапаней шутливо
называл супругу «Звездуном». Она входила в общественный совет журнала и
рекомендовала в печать творчество молодых авторов больше, чем сам редактор
периодического издания. Это был биографический и очень нравоучительный рассказ:
он должен быть положен в основу воспитания детей. Потом мы собрали сборник его
рассказов для печати.
У Марата, правда, есть один недостаток
– скромность. В наше время модна поговорка: «Сам себя не похвалишь – как
оплёванный сидишь» - Марат так и не научился себя хвалить по сей день.
В
его первом сборнике много миниатюр, подвигающих читателей к мыслительному
процессу: задуматься и удивиться, что этот молодой человек может так глубоко,
по-настоящему мыслить. Название его книги «От «Я» до «МЫ» - тоже
глубокомысленное, говорящее о том, что автора волнуют не только личные, но и
общезначимые проблемы. Как гражданину, ему вовсе не безразлично, как живут он и
окружающие его люди. Его волнует не только, что кипит в его домашнем котле, но
сытно ли едят его соседи, например…
Для
рассказов М. Байзакова характерны сочетание внутренней напряжённости и глубины
с шутливой интонационно лёгкой манерой повествования, вера в доброе
созидательное начало, пронзительность и искренность. Пусть эта книга идёт к
людям!..
В этих уникальных достоинствах прозы Марата, выбравшего оригинальный псевдоним в интернете под своими байками – Stalinoff (Тима Сталинов), слушатели убедились, когда автор читал вслух свои миниатюры и короткие рассказы. Они все были автобиографичны, ироничны и потому очень убедительны и, бесспорно, нравоучительны, именно потому, что в них не было никаких признаков официальной скучной дидактической литературы.
Как я стал…
Английский
штудировал я по самоучителю Петровой. Живой учитель просил дорого, а у книжки
отсутствовало всего лишь несколько страниц. Ну, наша-то голь на выдумки
известное дело. Пробелы пришлось восполнять в гостиницах, после школы таская
чемоданы туристов. Путая Чингизхана с Тамерланом, а Past Simple с Perfect
Tense, показывал американским шпионам-туристам достопримечательности города.
Как-то один из них, измучившись то ли от нашей древности, то ли от моего
английского, всучил мне 10 долларов, похлопал по спине, буркнул своё «ОК» и
ушёл. Так я заговорил по-английски.
В лихие
90-е моя семья едва сводила концы с концами. Когда не сводилось, из дома
исчезали редкие книги. Однажды исчез бюст Сталина. За бронзовую голову вождя
американец в гостинице заплатил щедро. Впрочем, и за его живую голову, говорят,
предлагали в своё время немало. Так я впервые полюбил Сталина. Отец, заметив
пропажу, огрел ремнём. Бюст пришлось вернуть, заплатив тому же американцу ещё
щедрее. Впрочем, американцы, как казино в Вегасе, всегда в выигрыше. Так я
невзлюбил Сталина.
Когда я
только окунался в жизнь, Отец скоропостижно ушёл из неё. Пришлось держаться за
друзей, и только за тех из них, кто шёл за гробом. Так я стал взрослым.
В поисках любви к родине
я уехал за океан. Говорят, оттуда любится сильней. Врут. Оттуда любилось
больней. «Оставайся, - говорили там, - у нас зеленее, - говорили они, - к тому
же богу мы доверяем, - уверяли они». Я, дурак, не поверил, мне не хотелось
доверять, я хотел верить. Так я стал дураком, тьфу ты, патриотом.
Моя сборная по футболу опять
недовыиграла, отбросив нас ещё на четыре года, так сказать, в светлое будущее.
Будет ради чего жить, смысл жизни вновь появился, спасибо, кривоногие. Ожидание
пытался залить водкой. Спиться не вышло. Пришлось писать, желчь по стенке
фейсбука размазывать. Так я списался.
- Пап, включи солнце, - просит сын, держа руку у лба и
ища светило за налетевшими облаками. Так я стал Всемогущим… пусть и для одного
лишь человека.
–
Что, не получается без ферзя? – поинтересовался отец у мальчика, хмуро уставившегося
на шахматную доску. – Знаю, трудно! Но если сдашься, легче от этого не станет,
верно ведь? Так что держись, сынок! – утешил его отец и двинул своего ферзя в
крайний левый фланг. – Шах!
С
пяти лет играл Максим в шахматы, но каждый раз вздрагивал при внезапном:
«Шах!». Наверно потому, что сидел он всегда напряженно, теша себя мыслью, что,
быть может, именно сегодня удастся ему впервые поставить отцу мат.
Старая,
но чистая и тщательно отутюженная рубашка мешком висела на нем. Пуговка на
левом рукаве отсутствовала. Впрочем, она была ни к чему, так как рукава эти
были трубочкой закручены до самых локтей. Участь младшего брата была не только
в донашивании одежды своих старших братьев, но и в дочитывании за ними истертых
и исписанных книжек в отцовской библиотеке. Но ребенка это сейчас нисколько не
волновало. Его мысли были заняты белым королём, забившимся в угол, которого он
отчаянно защищал.
–
Трудно не без ферзя, пап, – вздохнул десятилетний мальчуган, прикрывая короля
своим единственным выжившим конём, – трудно без таланта! Чемпионом без таланта
не стать.
Отец,
сняв очки, пристально взглянул на сына.
–
Кто тебе такую ерунду сказал? – спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил: –
Запомни, сынок: талант, судьба… это всё иллюзия, наши выдумки, гениальный повод
оправдать все наши слабости, неудачи, нежелание и обычную лень. Мы, слабые и
самолюбивые, сами придумали эти иллюзии и слепо в них поверили! Учти,
спартанец, есть только труд и твои решения, а не талант и судьба. Они и есть
твой и только твой выбор, понял, сынок?
–
А как же, например, Моцарт? Разве не был он талантлив? – атаковал парнишка, как
бы объявляя «Шах!».
–
Скорее это труд, подпитанный безграничной страстью и, конечно, твердой
дисциплиной, кстати, установленной его отцом, Леопольдом Моцартом.
Мальчишка
вновь погрузился в размышления о шахматной битве. Миттельшпиль был его слабым
местом. На оголенном левом фланге к его королю медленно подступали вражеские
фигуры. Откинувшись на спинку стула, мальчик устало взглянул на старые
настенные часы.
–
Пап, уже час ночи! Мне завтра в школу…
–
И правда поздно, – покачал головой отец, тоже глянув на часы. – Смотри-ка,
сынок, уже далеко за полночь, а ты сидишь и мучишь себя шахматами. Зачем? А
затем, что ты хочешь быть лучшим, верно? – выдержав паузу, отец продолжил: –
Знай, что когда-нибудь ты обязательно станешь чемпионом, быть может, даже
гроссмейстером, и тогда кто-то обязательно подойдет к тебе и скажет, что ты,
парнишка, настоящий талант. Вот тогда-то, сынок, ты и вспомни, как тебе
пришлось заплатить за этот успех, через что тебе пришлось пройти, сколько
бессонных ночей тебе пришлось провести, чтобы быть лучшим. А этот «кто-то»
нагло взял и списал весь твой кропотливый труд на банальный «талант»! Тебе не
будет обидно? Думаю, Моцарт бы обиделся! Ведь он наверняка не одну свечу сжег,
переписывая по ночам свои сонаты. Этот «кто-то» спит себе сейчас крепким сном,
а ты тут в час ночи пытаешься вытащить эту партию. Люди, говорящие о таланте,
отнюдь не горят желанием сделать тебе комплимент, поверь мне, они просто пытаются
убаюкать свою вдруг встрепенувшуюся совесть. Им совестно признать, что они
ленивы.
Мужчина
снял очки и аккуратно положил их в футляр. Потерев уставшие глаза и отложив
шахматы в сторонку, он посадил сына на колени.
–
Помни, сынок, «талант», если он и существует, измеряется потом.
(«Братья.
Фрагмент. «Звезда Востока», № 4, 2015)
По
окончании вечера участники творческой встречи всерьёз задумались:
«Почему многим из нас не хватает самоиронии и, соответственно, уверенности в
себе, внутреннего стержня?» Но изменения в сознании всё-таки происходят
после подобных встреч, и это прекрасно. В заключение двухчасового
непринуждённого общения с двумя писателями К.И. Панченко и А.В. Маркевич и с
ними все участники литературного вечера в «Русском доме» сошлись в одном: «Вот
эти два замечательных автора украшают нашу жизнь. В добрый час вам, ребята!»
Гуарик Багдасарова
Фото: Ирина Кепанова
Комментариев нет :
Отправить комментарий